Влюбленные соперники
Шрифт:
Неожиданно Бесс отдернула руку и рассмеялась, и эта нарушившая тишину вспышка фальшивого веселья развеяла сложившиеся было между ними доверительные отношения.
– Не беспокойтесь о том, что Зак пренебрегает мной, – бодро и весело сказала она. – Я сделана из более прочного материала, чем вам кажется, и не обижаюсь на то, что вы так много времени провели вдвоем, – добавил она, нагло солгав при этом.
Алекс продолжал молча смотреть на нее. Хорошо очерченные губы были плотно сжаты в недоверчивой гримасе, как будто он понимал, что она лжет, и сожалел об этом. Почему ей все время кажется, что он читает
– Я рад, что вы с юмором воспринимаете все происходящее, и благодарен вам за это, – наконец произнес он с задевшей ее гордость холодной вежливостью. Как он смог понять, что она лжет? На лице Алекса появилась улыбка, такая же искусственная, как и ее, но тем не менее очаровательная. Одной этой улыбкой он, вероятно, завоевывал сердца многих жаждущих любви девиц, наводняющих лондонский рынок невест. Но ей гораздо больше нравилось, когда он улыбался по-другому, тепло и сердечно.
– Почему бы нам не перейти в гостиную? – предложила Бесс, боясь и одновременно желая восстановить прежние дружеские отношения. Может быть, если они будут избегать разговоров о Заке, то дело пойдет лучше? – Если, конечно, вы не желаете выпить портвейна.
Губы Алекса скривились в слегка неприязненной гримасе.
– Я редко пью. Если позволите, я сопровожу вас в гостиную, – ответил он и суховато добавил: – К тому же не исключено, что Зак все-таки еще удостоит нас своим присутствием. – Алекс вытащил из внутреннего кармана жилета золотые часы и, нахмурясь, взглянул на циферблат. – Десять часов. Когда ваша мать ожидает вас домой?
– Она сейчас на музыкальном вечере у Смитов в Кемелфорде. Сказала, что вечер окончится рано и что она пришлет за мной карету около двенадцати.
Два часа. Ему осталось продержаться еще два часа, подумал Алекс, поправляя шейный платок, который внезапно сдавил ему горло. Ему было очень неприятно, что она солгала в ответ на его вопрос, хотя надо просто радоваться этому. Излишняя откровенность между ними могла плохо кончиться. Разумеется, ее оскорбило его вторжение в их отношения с Заком. Надо быть просто святой, чтобы не обидеться на то, что все внимание жениха направлено только на него, Алекса. Нет. Бесс отнюдь не святоша. Благочестивые девицы не подсматривают за обнаженными мужчинами. Но вся беда в том, что эта злость только делала ее еще более привлекательной в его глазах.
Если бы он только был уверен в том, что заметил в ее глазах действительно желание. А может быть, лучше ему не знать этого? Впрочем, так или иначе, пытаться разгадать мысли Бесс – пустое занятие. Она принадлежала Закери, его любимому брату. Хотя братец и оказался таким дураком, что не смог разглядеть и по достоинству оценить такую жемчужину, как Бесс.
Алекс встал и подал ей руку, проклиная себя за то, что поддался при этом искушению и задержал взгляд на белоснежной округлости ее груди. Он проследовал за ней в гостиную, намеренно внимательно разглядывая суровые лица предков, смотревших на него с висящих на стенах картин. Их темные, как у всех в роду Хейл, глаза, казалось, смотрели на него с издевкой, как бы говоря: «Ты продолжатель отцовской линии и как истинный Викем относишься с бессердечным безразличием к нежным чувствам Зака. Ведь скоро эта девушка будет его женой, ты, негодяй!»
Бесс уселась на обтянутую золотой парчой кушетку, стоявшую возле
Сидящая на самом краешке кушетки Бесс смотрелась так же неестественно, как и себя чувствовала. Вымученно улыбнувшись, она открыла было рот, чтобы заговорить, но ее остановило неожиданное появление в комнате дворецкого.
– В чем дело, Стиббс? – спросил Алекс у хитролицего дворецкого, намеренно надменно приподняв бровь. Даже после нескольких недель пребывания в Пенкерроу он по-прежнему вынужден был все время ставить старика на место.
– Мистер Викем приказал мне сообщить, что присоединится к вам, как только переоденется в чистую одежду.
Бесс резко повернулась, и на се лице появилась сияющая улыбка.
– Так, значит, он вернулся? Я надеюсь, с ним не случилось ничего плохого?
Стиббс явно затруднялся ответить на столь идиотский вопрос.
– Полагаю, что если бы с ним что-либо случилось, то он был бы в крови либо в синяках, мисс. Но так как ни того ни другого я не заметил, то смею предположить, что никаких неприятностей в пути с ним не приключилось. – И, отвесив еле заметный поклон, Стиббс покинул комнату.
Когда он выходил в холл, в открытую дверь вбежал Шедоу и остановился рядом с креслом хозяина. Алекс опустил руку и потрепал густую белую шерсть собаки.
– О, я так рада услышать, что Зак вернулся целым и невредимым! – сказала Бесс, сверкая глазами. – Жду не дождусь, когда он расскажет, что его задержало. Зак навлекает на себя приключения так, как цветок привлекает пчел!
– Мне тоже не терпится это услышать, – пробормотал Алекс и прикрыл глаза, превосходно имитируя полусонную апатию. Но если бы кто-нибудь присмотрелся к нему повнимательней, то удивился бы, заметив, как ярко сверкают из-под полуопущенных век его черные глаза.
Зак находился в сильном затруднении. Он искал где только можно, но так и не смог отыскать маленькую, обтянутую атласом коробочку, в которой лежала купленная им для Бесс брошь с камеей. Он даже послал слуг на конюшню, чтобы они разгребли солому, которой был устлан пол стойла. Может быть, он выронил ее, спешиваясь с лошади? Или потерял где-нибудь между Пенкерроу и Сент-Тиссом? Когда он покидал подружку, его мысли были настолько заняты Тэсс, что он не проверил содержимое своих карманов.
Черт возьми! А ведь он хотел воспользоваться подарком как оправданием своего опоздания, сославшись на то, что потратил весь вечер па поиски безделушки, как можно более соответствующей красоте невесты. На самом деле ему понадобилось на это всего пятнадцать минут, которые он провел в крохотном магазинчике, совершенно не оправдывающем своего громкого названия – «Центр ювелирной торговли».
Потирая в задумчивости подбородок, Зак нервно ходил взад-вперед по толстому абиссинскому ковру, покрывающему пол его комнаты. Перед этим он второпях принял ванну и облачился в свежую накрахмаленную рубашку, галстук и коричневый сюртук. Стройные ноги обтягивали светлые панталоны. Может быть, сказать Бесс, что, обнаружив пропажу еще до выезда из Сент-Тисса, он все это время пытался отыскать ее? Это оправдание выглядело не хуже любого другого, хотя ему совсем не хотелось так грубо врать ей.