Влюбленные в маски
Шрифт:
Он нависал, надвигался, огромный и довлеющий, так что хотелось зажмуриться, сжаться, забиться в угол. Но Дамиана парировала удар, парировала снова, парировала еще раз — она уже почти не могла сопротивляться, но собиралась сопротивляться до последнего.
— Нет, Миа. Никто не умрет, — хрипло выкрикнул Фабио, и от его голоса внутри зажглась робкая надежда. — Я тебя люблю, фиалочка, и мы обязательно должны выжить. Мы выживем, потому что я хочу быть вместе с тобой всегда, всю жизнь.
"Всегда, всегда, всегда", — даже если это не было правдой, сейчас в это хотелось верить. Пусть даже не всегда, Дамиана хотела хотя бы еще раз поцеловать
— Очень недолгую жизнь, — с сарказмом выплюнул Лауро, и его слова обожгли Дамиану холодным огнем. — Будете вместе до самой смерти, как романтично. Час… или два… — удар, еще удар, и Дамиана сбилась, оступилась, вздрогнула, и шпага тоже дрогнула в руке, а клинок Лауро устремился прямо к ней, прямо в сердце.
"Вот и все", — обреченно подумала Дамиана, когда услышала новый крик:
— Не-е-ет, — и это был не Фабио. А кто?.. — Верни его. Хватит. Я не хочу. Он не для этого. Я не хочу, чтобы он у тебя был. Отдай.
Она запоздало сообразила, что кричит Леандро, осознала, что Лауро замер, не двигаясь, будто вдруг обратился в статую, так и не успев достать ее острием шпаги. А потом увидела, как от него к Леандро потянулось нечто, похожее на тонкие струйки светящегося дыма. Они клубились, завивались, сплетались вместе, в единую волну искристого тумана. Лауро судорожно вздохнул, вскрикнул со всхлипом и опустил оружие, а волна света, пролетев через комнату, влилась в Леандро и растворилась без следа.
Все это время, пока ее кидало от ужаса к надежде и обратно, Дамиана не могла и рта раскрыть, слишком тяжело было то, что на нее навалилось, но сейчас она наконец смогла изумленно просить:
— Что это было? Что случилось?
— Это?.. Это нашему счастливчику Лауро сегодня не повезло, — хмыкнув и усмехнувшись, ответил Фабио и сделал шаг к ним, пристально глядя на своего врага. — Удача ведь не может длиться вечно. И сегодня Фортунус от него отвернулся. Впрочем, от него даже родной брат отвернулся. Ужасно не повезло. Проиграть неодаренному, юной девице и раненому, подумать только. Как это… унизительно. Даже больший позор, чем сами по себе суд и тюрьма, которые его, разумеется, ожидают. Все, каждый в Вентимилье узнает, кто именно справился с блистательным и непревзойденным Лауро делла Серра. И он успеет в полной мере вкусить унижения, пока его не казнят.
Фабио надвигался, и в его голосе звенело такое презрение, что оно, казало, могло бы расплющить Лауро, раздавить в лепешку. Он затрясся мелкой дрожью, побледнел, поджал губы и визгливо выкрикнул:
— Я не могу проиграть. Я лучший маг. Я лучше всех. Я лучше, чем люди. Я брат Примо. Я стану герцогом. Я стану совершенством. Я не могу проиграть.
Дамиана недоуменно посмотрела на него, переспросила:
— Герцогом? Вы? — и захохотала.
Он был не просто сумасшедшим, он был глупым. Чудовищно, невероятно глупым, как маленький ребенок, который мечтает, что вырастет и сделается Единорогом. Дамиана понимала, что они еще не сделали все до конца, что нужно как минимум скрутить этого безумца, но накрывшее ее облегчение после всего произошедшего открыло путь истерике, и теперь девушка хохотала, утирая слезы и повторяя: "Герцогом, ну надо же"
В первый момент Фабио уставился
— Я смешон, смешон…
— Уморительно, — согласился Фабио. — Без оружия. Мы победили тебя без оружия… пальцем не тронув, — он захихикал с новой силой, но потом, все же взяв себя в руки, принялся связывать стоящего на коленях Лауро первым, что попалось подходящего под руку. Это оказалась его перевязь для шпаги, лежавшая на столике возле кровати.
— Ваши… битвы на чувствах похуже всякого оружия будут, — пробормотала Дамиана, чувствуя себя безмерно, просто невероятно уставшей, как никогда в жизни. И еще равнодушной. Все, чего она хотела — это лечь спать и проснуться послезавтра, возможно, тогда это пройдет.
— Девочка моя хорошая, — сочувственно вздохнул Фабио и, едва затянув ремень на запястьях Лауро, бросился к ней, чтобы обнять ровно так, как она себе представляла во время поединка. — Ты замечательно справилась, милая, не знаю, смог ли бы я так же на твоем месте… Моя чудесная, самая сильная и отважная принцесса. Совсем измучилась… Ничего, он тебя больше не тронет, он больше никого не тронет, — нежно коснувшись губами ее губ, Фабио, обхватив ее за талию так, чтобы Дамиане было удобно на него опереться, повел ее в сторону кровати.
Наследный маркиз делла Серра, тем временем, продолжал бормотать: "Я смешон, смешон", — уставившись перед собой невидящим взглядом и раскачиваясь взад-вперед. Кажется, он и впрямь не мог никому больше навредить — по крайней мере, в эту минуту.
За окнами было серо. Вот-вот рассвет.
Чувствовать Дамиана сейчас не могла, а вот думать еще получалось, и думалось о том, что она была самонадеянна, обещая Фабио его защищать, она очень мало умеет и почти ничего не может, потому сказала:
— Я ужасный защитник.
— Самый лучший, никакого другого не пожелал бы, — уверенно повторил он слова, сказанные сегодня в оружейной, и принялся заботливо укладывать ее в кровать и укрывать одеялом. — Я бы ни за что не справился без тебя, и ты сегодня победила самого сильного мага и одного из лучших бойцов в Тревизо. Ты у меня замечательная, лучше всех. Отдыхай теперь, — когда Дамиана улеглась, он наклонился и поцеловал ее в висок, погладив по голове.
— Я чувствую. Чувствую.
Дамиана не сразу сообразила, что это тот второй близнец, она успела о нем забыть. Тот медленно поднялся на ноги, но хотя и был невероятно похож на брата, но не пугал, в нем не было ничего зловещего.
— Леандро, это было что-то невероятное. Но что? Я так и не разобрался, — с удивлением спросил Фабио.
— Я забрал подарок. Он дурно с ним обращался, совсем плохо — и я забрал, — очень серьезно ответил тот, подойдя к брату и уставившись на него сверху вниз. — Я думал, так будет лучше… Если я отдам ему дар чувствовать других, ему станет их жалко. Я ошибся, так ошибся… Нам было по четыре года, и я видел, как он убивает кошку. Ей было больно, я чувствовал, как ей больно, а он смеялся. Я думал, если он сможет чувствовать, что больно, это поможет… Но потом понял, что нет, понял, что это он всех убил, хотел предупредить вас — но опоздал. Я слишком поздно понял. Лауро, зачем ты такой?.. — голос у него сорвался, и он снова заплакал, закрыв рукой лицо.