Влюбленный без памяти

Левина Ксюша

– Что такое? Испугался? – я продолжала улыбаться и знала, что ты уже на крючке. Растерялся.

– Хочешь ударить меня моим же оружием? – кривая усмешка стала настороженной.

А я дёрнулась вперёд, чтобы прижаться плотнее. В идеале мне хотелось, чтобы ты почувствовал сквозь рубашку холод серёжки. Я вцепилась в твои плечи, и ты точно от этого напрягся, задышал чаще. Ну и не только задышал. То, что ты “взволнован”,

было очевидно – напрягшийся бугор под ширинкой я активно поощряла, прижимаясь ещё крепче, чтобы закрепить успех. Таких тёмных глаз, как у тебя в тот момент, я, пожалуй, ещё не видела за все свои скромные восемнадцать лет. Ты просто задыхался. Кадык вздрагивал, а воздух выходил из лёгких толчками. Твои руки потянулись к моей талии и сжали её, обнажённую, тонкую. Тебе явно это нравилось, снова зашипел, но теперь никуда не отстранился и руки не убрал, а сжал сильнее. А-а-ай, какая досада, как горячо вышло. Я, конечно, на такое не рассчитывала.

И мои губы были уже очень близко к твоим, так что пришлось импровизировать, чтобы победить. Я не собиралась с тобой целоваться или… спать – ничего такого. Просто ты повёлся, а я воспряла духом – это же круто! Как первая победа на чужом поле. Пришлось наклониться и – батюшки, как вспомню, так вздрогну, откуда наглость такая? – лизнуть твою шею. Клянусь, я сделала это! Ты запрокинул голову, и твои чёрные идеальные пряди упали назад, а веки опустились. Чёрт, ты почти мурчал, как котёнок, которому чешут шею, и у меня голова наполнилась чудесной сладкой ватой. Честно, прямо вот в голове стояла некая баба и мотала на длинные палочки розовую вату, круг за кругом. И ваты становилось всё больше, и больше, и больше, пока она не заполнила всё, как жижеподобная сущность из фильма ужасов. В какой-то момент я поймала себя на том, что расстёгиваю твою рубашку… А твои пальцы сжимают мои бёдра, и между ними как-то уж очень жарко, и для меня это ново и непонятно. И ещё непонятнее странное желание прижаться ещё крепче… и нет! И, если честно, ситуация нехило испугала. Первое возбуждение, вызванное… просто напряжением между мной и мужчиной. Меня зацепила твоя реакция на меня, твои руки на моих бёдрах – отложила в копилочку “мне это нравится”, собственная смелость, твое “мурчание”, напряжение и мои отчаянные неудовлетворённые желания. Почему-то мне страшно

захотелось, чтобы ты коснулся моей груди. Это раз. Чтобы как-то разобрался с ситуацией между моих бёдер, потому что я жутко хотела каких-то действий. Это два. Рот наполнился слюной, ну или мне тогда так показалось, губы потяжелели, а глотку стало сводить – и всё это от желания быть поцелованной. Прям жуть как захотелось поцелуя. Это три.

Раз-два-три-четыре-пять… вышла Неля погулять.

Порыв ветра распахнул форточку и дошёл до нас, окатив как будто морской волной с ног до головы. Обнял нас. Летний, свежий, пряный от запаха листвы. И мы оба вдохнули его, судорожно, как будто это был яд, принятый за лекарство. Ты смотрел мне в глаза, и я знала – забыл, о чём думал до этого. Ты забыл, что привёл меня сюда мстить за то, что я наплела твоим родителям. И забыл, что я могу быть обманщицей. Но ещё до того, как я успела рассмеяться тебе в лицо и всё-таки уйти, сжал мой затылок и крепко поцеловал, завладев моим языком.

Мы сцепились, как будто сражались насмерть, твои руки задрали мою вязаную кофточку, и когда пальцы добрались до груди, до напрягшихся сосков, я зарычала. Один-один – ты заработал победное очко, я пропустила удар в свои ворота.

Я расстегнула твою рубашку, запустила под неё руки и сжала плечи, спину, погладила живот и… один-два… коснулась ширинки. Мы оба замерли.

Во-первых, с моей стороны это снова была невероятная наглость, сносящая крышу, и я была победительницей. Во-вторых, раздался чёртов звонок в дверь и… голос моего папеньки в дуэте с твоей матерью.

– Какого хрена? – шепнул ты.

– Умело притворяешься, – прошипела я. – Твоя мамашка моему деду пожаловалась?

– Чего? Ты ё**утая?

– Спрячь своего дружка, я смотрю, тебя пальчиком помани – ты уже в боевой готовности! М-да, умеешь ты мстить!

– Я не мстил и не притворился!

За дверью уже разворачивались боевые действия, вот-вот станут ломать дверь. Ты выглядел ужасно: губы и подбородок в моей помаде, рубашка расстёгнута, ширинка всё ещё красноречиво топорщится. Я не лучше. Если открыть сейчас – я пропала.

– Твою мать… – мы оба кинулись приводить себя в порядок, но замок щёлкнул – твоя мать нашла ключи от квартиры.

Конец ознакомительного фрагмента.