Влюбленный лжец
Шрифт:
— Я собирался быть милым, — вздыхает он. — Я хотел рассказать тебе, как проходят деловые выходные, спросить, что ты чувствуешь. Но если ты будешь вести себя как соплячка, которая не хочет разговаривать, то, думаю, я тоже могу сыграть в эту игру.
Я разглядываю черный смокинг, в который он одет. Черный жилет, черная рубашка и черный галстук-бабочка. Я заметила, что он надевает все черное, когда идет на мероприятия Круга. Как будто он хочет соответствовать мрачности этого места. Но его красивое лицо не соответствует порочности
Крис прячет свою порочность в глубине души, сделав ее своей. Его марка зла. Ничто не может с ним сравниться.
Боясь, что потеряюсь в янтаре его глаз, я снова отворачиваюсь. Он не заслуживает моего внимания, как бы сильно я ни хотела ему поддаться.
Он видит во мне Афродиту, думает обо мне как о той, кого он может использовать, несмотря ни на что. Я не обязана активно участвовать в этом безумии.
— Элла.
Я вздрагиваю, выныривая из собственной головы.
— Если ты хочешь молчать в течение следующих двадцати четырех часов, я могу это сделать. Но я бы посоветовал тебе вести себя хорошо, когда я единственный, кто будет защищать тебя в храме.
Он почти заставил меня заговорить. Не потому, что он говорит мне об этом, а потому, что я умираю от желания сказать, что единственная причина, по которой он будет защищать меня там, заключается в том, что он может предоставить меня самой себе. Чтобы именно он мог сломать меня.
Я решаю ничего не говорить, так как, судя по тому, как он сжимает челюсти, именно это беспокоит его больше всего. А молчание — это очень приятно.
— Ладно, — наконец пробормотал он. — Ты не можешь сказать, что я тебя не предупреждал.
Я поворачиваю голову в его сторону, мне не нравится вторая половина его фразы. Я уже опоздала.
Его сильная рука обхватывает меня за плечи и тянет за собой, пока он не обхватывает мою талию и не притягивает меня к себе на колени.
— Раз уж ты не хочешь говорить, — рычит он мне в ухо. — Папочка должен преподать тебе урок.
Внезапный страх смешивается со странным вожделением. Это та часть меня, которая всегда предавала мой мозг. Та, которой он завладел.
Все происходит слишком быстро, чтобы я успела уловить, что он держит в руке, но когда я чувствую, как что-то давит мне на рот, меня охватывает паника.
— Нет! — кричу я, откидывая голову в сторону.
Другой рукой он хватает меня за волосы, удерживая мою голову именно там, где ему нужно.
— Крис…
— Не-а. Мы решили, что ты будешь молчать до конца выходных.
Твердая резина протискивается сквозь мои зубы. Это не шариковый кляп, а нечто более инвазивное. На ощупь он фаллический, как кончик члена.
— Откройся пошире, сладкая.
— Крис, пожалуйста, — бормочу я, прижимаясь к резине.
— Шшш. Откройся.
Он толкает сильнее, и он пробивает барьер моих губ, моих зубов. Я хнычу, когда
— Тебе нравится мой новый кляп?
Я чувствую, как он застегивает его у меня за головой, и на секунду боюсь, что он войдет так глубоко, что мне станет плохо.
Мои руки автоматически тянутся ко рту, пытаясь вытащить его. Когда я следую за ремнями к затылку, он берет оба моих запястья, одной рукой прижимая их к нижней части живота.
— Успокойся, — мягко говорит он. — Это кляп с фаллоимитатором. Это шаг вперед по сравнению с кляпом-шариком, который мы использовали в прошлом. Будет трудно, но ты можешь попытаться глотать без него.
Качая головой, я изо всех сил стараюсь дышать через нос. На кончике моего языка вертится «пожалуйста», но произнести это невозможно.
— Думаю, это будет хорошим уроком для тебя, сладкая. Если ты хочешь молчать, ты будешь молчать.
Я начинаю хныкать, мое учащенное дыхание теперь совпадает с напряжением в нижней части живота.
Он перекидывает мои ноги через свои колени и раздвигает бедра, чтобы держать меня открытой.
— Сейчас. — Он поглаживает мою киску через джинсы, заставляя меня вздрогнуть от вспышки удовольствия. — О следующих двадцати четырех часах.
Я сдвигаюсь на его коленях, присутствие маленького фаллоимитатора в моем рту сводит меня с ума. Мне не нравится, когда у меня полный рот, я не могу говорить или вынимать его. Но беспомощность, в которую он меня погружает, пробуждает удовольствие, которое всегда сопутствует этой процедуре.
— Каждый год после инициации Тени устраивают так называемый деловой уик-энд. Новые Тени приходят в храм, чтобы подтвердить роль, которую они будут играть в Круге. Нам уже рассказали об этом перед инициацией, но это повод сделать все официально и встретиться с теми, у кого схожие роли в Круге.
Он прижимает ладонь к моим ногам, заставляя меня стонать сквозь кляп.
— Через минуту я проверю, насколько мокрой ты стала от этого, и готов поспорить на жизнь, что твои трусики будут мокрыми.
Я качаю головой, но не думаю, что его волнует мой отказ.
— Большинство Теней будут делать немного бизнеса и много удовольствия. И тогда приходят Афродиты. Геры не приглашены, и будут присутствовать только те Афродиты, о которых просили люди. Твое имя было выбрано довольно много раз.
Он снова шлепает меня по киске через джинсы. Я резко вдыхаю через нос, зажмуривая глаза, пока меня подвергают еще более восхитительной пытке.
— До этой недели тебя не называли Афродитой, потому что Круг считает, что я использовал тебя. То сообщение, которое ты получила сегодня вечером, — это то, что все Афродиты получают от Тени, когда их призывают. И каждый раз, когда Зевс предлагал Афродиту, я говорил, что хочу тебя. Говорил раньше всех. И я притворялся, что отправил тебе это сообщение. Каждый раз. Каждый. Каждый раз.