Влюбленный мятежник
Шрифт:
– Ты понимаешь меня, дорогая?
– Да, да! – закричала она и попыталась вырваться. Но он удержал ее в крепких руках и закрыл ей рот поцелуем. Его губы жестко и настойчиво, даже грубо, прижались к ее губам, но она покорно осталась в его объятиях, мягкая, теплая и податливая. Тогда его язык перестал терзать ее, а вместо этого нежными движениями обежал ее рот, так ласково и мягко, что она прижалась к Эрику сильнее, мечтая впитать как можно полнее сладость его губ.
На этот раз они любили друг друга медленно и долго. Очень
Когда все закончилось, Эрик слегка приподнялся на локте, глядя с наслаждением на красивые изгибы ее спины и бедер, на ее округлые ягодицы, светлой тенью чуть проступающие в почти полной темноте, Он вгляделся в нее сквозь темноту, затем снова лег рядом. Глаза Аманды были закрыты, усталость давала себя знать. Он мягко погладил руку жены и ласково заключил ее в объятия. Он хотел еще раз извиниться, но не смог. Наконец после долгого молчания он тихонько прошептал:
– Аманда, верь мне. Ради Бога, поверь мне, пожалуйста.
Она не отозвалась. Он не знал: то ли она уже спала, то ли ей нечего было ответить.
В последующие дни Эрик рассказал Аманде о конвенте, предупредив, что приближается время, когда, возможно, начнется вооруженное противостояние. От губернатора пришло письмо, на которое Эрик отреагировал немедленно. Лорд Данмор кипел. Он негодовал оттого, что его призывы игнорировались, хотя в своих прокламациях он предписывал всем чиновникам в магистратах всячески препятствовать выборам делегатов на второй Континентальный конгресс Аманда была уверена, что лорд Данмор гневается на Эрика, но муж не рассказал ей о том, как прошла их встреча Не зная ничего конкретного, Аманда все же была уверена, что именно с этого дня началось их расхождение.
Когда Эрик вернулся в особняк, она сбежала в гостиную ему навстречу.
– Что случилось? – спросила она тревожно.
Эрик положил перчатки и треуголку с плюмажем на стол и посмотрел на жену:
– Дело идет к войне, Аманда. Не знаю, будешь ли ты со мной или против меня?
– Я… я не могу предать свою веру! – вскричала она; умоляя его глазами о понимании. Она цепляется за соломинку, подумалось ей Он поймал ее, когда она убегала из дома Он знает, что она солгала ему о том, что беременна.
Она предала его, и Эрик знает это, поэтому никогда не станет доверять ей, не вернет ей свою любовь Он кивнул, глядя на жену и в то же время как бы сквозь нее – Пусть твое сердце останется с тем, во что ты веришь. Но следуй моим приказам, любимая, – мягко предупредил он.
Она, не ответив, взбежала по лестнице наверх.
Несколько дней спустя, вечером двадцатого апреля, Аманда лежала рядом с Эриком, обнаженная, расслабленная, в безопасном кольце его рук. До его возвращения она не отдавала себе отчета в том, как сильно его ей недоставало. Она любила, когда он просто обнимал ее, любила засыпать, чувствуя
Она любила просыпаться и любоваться очертаниями его скул, ее восхищали выразительные линии его лица, поросль жестких курчавых темных волос на груди, бугристые мускулистые ноги, переплетавшиеся с ее ногами во сне.
Внезапно раздавшиеся на улице крики встревожили ее Еще полусонная, она приподнялась в растерянности на кровати Эрик вскочил на ноги и быстро очутился у окна.
– Что там? – спросила она.
– Не знаю Толпа. Огромная толпа. – Эрик нащупал на стуле свои бриджи и натянул их. Открыв окно, он крикнул:
– Добрые граждане! Что у вас там происходит?
– Порох! Оружие! Проклятые «красные мундиры» высадились с корабля «Фоуи» и конфисковали наши запасы из арсенала. Мы этого так не оставим, лорд Камерон! Не позволим!
– Сукин сын! – проворчал Эрик. Он схватил рубашку и башмаки.
Прижав руки к груди, Аманда уставилась на мужа.
– Они пойдут ко дворцу! – сказала она.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Необходимо предотвратить кровопролитие, – произнес он, но Аманда догадалась, что он обращается не к ней, а скорее размышляет вслух. Он потянулся за своим сюртуком, а она наконец выбралась из кровати – Эрик…
– Аманда, ложись спать.
– Ложись спать? – вскинулась она, но он уже вышел, прикрыв за собой дверь.
Аманда проводила его взглядом, затем быстро оделась и последовала за ним.
Выйдя из дома, Аманда поняла, что за ней следят. Жак Биссе следовал за ней тенью, куда бы она ни пошла, еще с января, когда Эрик уехал в первый раз. Аманда была не против. Ее занимал этот человек, и она всегда чувствовала себя спокойно, когда он находился за спиной.
От отца не поступало новых, требований, с тех пор как она отдала ему карту.
Следовать за Эриком было несложно. Рев и шум толпы были слышны издалека. Аманда поспешила ко дворцу. Казалось, рее население Уильямсберга поднялось в яростном порыве.
Обогнув здание, Аманда чуть не задохнулась. В воздухе стоял крик. Толпа, казалось, бурлила, люди выглядели разъяренными, нетерпеливыми и злыми в своем безумном порыве.
– Стойте, стойте! – послышался голос.
Аманда взобралась на ступени магазина, чтобы лучше видеть. Говорил Пейтон Рандолф. Рядом с ним стоял Картер Николае, чуть сзади – Эрик.
Шум в толпе постепенно стих. Рандолф начал говорить, объясняя людям, что они могут добиться своего другими способами. Необходимо принять протест и проголосовать за него в городском собрании.
Картер Николае вторил ему, а затем выступил Эрик, призывая Людей К осторожности.
Постепенно толпа рассеялась.
Неожиданно подхваченная людским потоком, Аманда вздрогнула, когда ее вдруг схватили сзади и, обернувшись, встретилась с сердитыми глазами мужа.
– Я же сказал, чтобы ты шла спать!