Влюбленный
Шрифт:
— Ее нужно в госпиталь.
— Что ты! — засмеялся майор. — Она в норме. Просто она в шоке. Это Пройдет. Я Вижу по ней, что ей есть Что Сказать нам. катя, смотри, вот мое удостоверение. мне можно верить.
Майор протянул мне небольшую книжечку. Я Внимательно изучила ее, но продолжала молчать.
Однажды майор попросил Аню отнести какие-то документы. Мы пошли с ней вместе-. Как вдруг видим — навстречу идет полицейский из нашего лагеря, переодетый в форму лейтенанта. Тот
Аня бросилась к нему:
— Стой, сволочь! Стой! Уже успел свою шкуру сменить? Считаешь, что все сойдет?
Переодетый полицейский оторопел.
Аня позвала троих бойцов, и они отвели полицейского в Особый отдел.
Майор поблагодарил:
— Молодцы, девчата! Важную птицу разоблачили!
Аня Стала рассказывать майору о случае с полицейским, который ударил меня прикладом.
Майор, записывал, потом взглянул на меня и сказал:
— О! Да на тебе лица нет! Сейчас же ложись отдыхать.
Когда я легла, майор заботливо прикрыл меня шинелью.
— Полицейский под строгим арестом, — сказал он. — Поверь, ни одна сволочь теперь не тронет тебя. Никогда. Никогда.
Я задремала. И вот — то ли во сне, то ли наяву — зазвучала моя любимая песня.
— Широка страна моя родная… — негромко звучал голос.
Я очнулась, открыла глаза.
В углу у пианино сидел майор и напевал мою любимую песню.
Именно она разбудила меня, привела в чувство, вернула к реальности.
Я бросилась к майору, обхватила его шею руками, и слезы брызнули из моих глаз.
— Катюша, — удивился майор, — Что С тобой, дорогая девочка? Что Случилось?
— Скажу… сейчас я все расскажу… кто послал, какое у меня задание… Пишите!
Прошли к столу. Сели.
Я Начала с Того, что Зовут меня не катя, а галина. галина прокопенко. затем изложила все, что должна была передать в штаб разведотдела армии и в штаб партизанского движения юга. майор писал, переспрашивал фамилии тех, которые поручили задание, имена членов штаба криворожского подполья.
А Рано утром на легковой армейской машине меня отправили в златоустовку, в штаб разведотдела при генштабе Ркка.
Генерал разведотдела задавал вопросы ровным, спокойным голосом. терпеливо выслушивал ответы.
Мне поверили сразу же. некоторые имена, которые я называла, были зарегистрированы в разведотделе 7–й армии. В Их числе был И Разведчик андрей белявский из села широкое, который служил в Разведотделе 7–й армии, а сейчас являлся членом штаба криворожского подполья. кстати, именно андрей белявский разрабатывал мое задание.
Я старалась быть четкой, докладывать вразумительно и кратко. тем не менее наша беседа длилась более двух часов.
Кроме генерала, в кабинете находились еще два майора. Спрашивали, кто послал, какие сведения должна была сообщить, перейдя линию фронта. передо мной развернули большую топографическую карту кривого рога и попросили указать пункты немецких войск, которые были особенно прочно укреплены в городе, отметить, на каких Улицах, в каких переулках, на каких линиях находятся укрепления. Я Сделала все необходимые пометки — прямо на карте.
Когда беседа закончилась, генерал сердечно поблагодарил меня, Велел накормить куриным бульоном, тефтелями и непременно дать кислых конфет.
— Чтобы не тошнило в самолете, — сказал он.
В тот же день нас с Аней одели в теплые тужурки, дали армейские шапки, сапоги, посадили в самолет и отправили в Мариуполь, в Штаб партизанского движения юга.
— Летали когда-нибудь, девчата? — спросил летчик. — Не будет писка или слез?
Майор, провожавший нас, ответил:
— Эти девчата — героини. Они такое перенесли…
У-2 разбежался по улице и быстро оторвался от земли.
По мере того как мы взмывали вверх, мне становилось все хуже и Хуже. Меня донимала тошнота, рвота. Генеральские конфеты не помогали. Голова стала разламываться, ныло все тело. А самолет все поднимался и поднимался. Аня прижимала меня к себе, укутывала меня, гладила по голове и плакала:
— Товарищ летчик! Пожалуйста, сделайте что-нибудь… Кате плохо. Кате совсем — совсем плохо. Слышите?
— Держитесь, девчата, скоро прилетим.
Мы летели примерно полтора часа. потом самолет дал крен над городом и приземлился на зеленой поляне. К Самолету подбежали служители аэродрома, армейцы. меня корчило от рвотных спазм, кружилась голова, болели ноги. мне было очень плохо. Я упала на Траву. Аня и летчик склонились надо мной, расстегнули ворот. Летчик дал попить воды из фляги. Кто-то дал глотнуть вина.
Постепенно пришла в себя.
Спустя полчаса мы с летчиком и Аней уже шли по широкой улице. Летчик нес пакет, который ему вручил майор.
Прибыли. Большой двор, под деревом длинный, свежеструганый стол, вокруг него скамейки. Повариха штаба, статная тетя Нюра, хозяйничала во дворе.
— Голубушки, откуда вы, дорогие? — спросила.
Летчик засмеялся:
— С неба!
И скрылся в доме. Мы присели на скамейку. Вскоре летчик снова появился.
— Отошли, девчата? — сказал он и направился к тете Нюре. — Они такие трусихи, тетя Нюра. Летим, а они кричат: «Остановись!»
Посреди ночи меня вызвали к майору Пирогову.