Вмешательство извне
Шрифт:
Странный расплывчатый мир начал плыть, меняться, обретая новые формы.
И Второе Великое деяние началось…
====== Эпилог. Ничто не повторится ======
Эпилог. Ничто не повторится.
Post tenebras spero lucem (лат.)*
– После мрака на свет уповаю. (Книга Иова, 17)
Холодные мрачные тучи нависали над городом. Серые, кажущиеся свинцовыми и неподъёмными, они медленно плыли на восток, подгоняемые холодным осенним ветром. Солнце уже неделю не могло пробиться сквозь эту плотную завесу и от вечно пасмурной погоды на душе становилось тоскливо.
Всюду, куда ни
Тоска. По тому, что было и уже никогда не вернётся.
Ветер трепал пожелтевшие кроны деревьев, срывая лисья и унося их в необозримые дали. С каждым днём становилось всё холоднее – зима была уже на за горами. А ведь ещё так много нужно было сделать…
Это была Москва. Полуразрушенная после орбитальных бомбардировок. Но не сломленная. Ибо среди остовов зданий, показывающих небу свои истерзанные железобетонные кости, то там, что здесь взгляд цеплялся за стрелы кранов. Строительство шло полным ходом… А ведь город был разрушен более чем на половину. И более пяти миллионов жителей погибли во время атаки пришельцев. Но жизнь, всё-таки, продолжалась. На силе воли и упрямстве. На вере в лучшее. На взаимопомощи. И на зло врагам. Только светлых моментов в жизни было меньше, чем до атаки.
Первые капли дождя прочертили штрихи на стекле. Один, два… Забарабанили по окну и подоконнику. Еле слышно. Дождь обещал быть не сильным, но затяжным. Наверняка прекратиться лишь через пару дней.
Крутов Сергей Иванович не любил такие дожди. Да и вид изувеченной Москвы не вызывал у него особого восторга. Но сейчас глядя на следы тех тяжких испытаний, что выпали на долю его народа, на то, что им ещё предстояло сделать, мысли его странным образом успокаивались.
Сергей Иванович был в своём кабинете. Никаких изысков и особого простора – ведь это была комната в одной из квартир некогда жилого дома, чудом уцелевшего при бомбардировке. Пришлось приспосабливаться. Рабочий стол, стул, компьютер, телефон да небольшой шкафчик с документами – вот и всё богатство.
В дверь постучали. Три раза.
– Войдите, – обернувшись, уставшим голосом сказал Крутов. Выглядел он не очень хорошо – бледное осунувшееся лицо. Мешки под глазами. Да и седых волос на голове прибавилось. Строгий деловой костюм, в который он был облачён, лишь подчёркивал эти черты.
Дверь отворилась и в кабинет шагнул Звягинцев. Мало что сейчас в нём напоминало учёного – ни очков, ни ставшего уже привычным белого халата – вместо него на Николае Владимировиче красовались белые пиджак, брюки… и кеды. Впрочем, главная перемена была в его взгляде – он стал строже и жёстче.
– Добрый день, – поздоровался Николай.
– Добрый, – ухмыльнулся Крутов, – ну, посмотрим, – сказал он, садясь за стол. – Рассказывай.
– Строительство жилых домов идёт по графику.
– Это радует. Зима уже близко и людям надо где-то жить.
– Если ещё будет кому жить, – качнул головой Звягинцев. – В Тульской, Брянской и Московской областях эпидемии. И это только в центральном регионе. А всего по стране таких областей ещё двенадцать.
– Мда-а-а, – протянул Сергей Иванович. – Эпидемии, разруха, в ближайшей перспективе – голод. Не похоже всё это на светлое будущее, ради которого мы сражались.
– Всего три месяца прошло, – пожал плечами Звягинцев. – И к тому же –
– Знал, – согласился Сергей Иванович.
Воспоминания о том дне были ещё свежи. Не прошло и недели с их возвращения, как Владимир Путин сам завёл этот разговор. Он прекрасно сознавал и помнил всё, что делал под влиянием зомби-программы, от которой его избавил Странник. Помнил, как медленно вёл страну в пропасть. И не мог с этим примириться. Не мог быть президентом. Крутов тогда его внимательно выслушал, но ничего не ответил. Наверное, он и сам тогда был удивлён словами президента, да и последовавшее затем предложение занять его пост было весьма необычно. Всё нужно было хорошо обдумать. И Сергей Иванович обдумал. Решение далось не легко, но через три дня он дал согласие...
И вот он президент в стране, переживающей самое тяжёлое время в своей современной истории. В стране, балансирующей на краю пропасти.
– Всё не так плохо, – попытался проявить оптимизм Звягинцев. – Тот наноплащ, что нам достался от Странника, продолжает приносить плоды. Через пару недель на основе этой технологии у нас будет достаточно средств, чтобы решить большую часть наших проблем… Строительство, эпидемии, недостаток продовольствия – надо продержаться ещё немного, и мы с этим справимся.
– Я думал, технология плаща не поддаётся копированию…
– На нашем нынешнем уровне развития – да, – согласился учёный. – Но ведь ничто не мешает человеку, одевшему плащ, создать точную копию своей одежды…, – глаза его хитро заблестели.
– Дёшево, но сердито, – улыбнулся Крутов. – Кстати о Страннике – о нём до сих пор ничего не слышно? – он посмотрел в глаза собеседнику, точно надеясь в его взгляде прочесть что-нибудь обнадёживающее.
– Нет, – качнул тот головой, прекрасно понимая, что чувствует Крутов. Досада и разочарование. Ведь в глубине души он, как и сам Звягинцев, надеялся на помощь Странника. – Его никто не видел с тех пор. Ни стражницы, ни маги… Никто. Я думаю – как это ни печально – что он погиб три месяца назад, когда исчез из того странного белого мира.
– Кто угодно, но только не он, – качнул головой Сергей Иванович. – Этот засранец слишком живуч.
– Если так, и если он вправду тогда получил силу самого Бога, то я что-то не замечаю, чтобы в мире что-то переменилось, – скептически пожал плечами Звягинцев. Конечно, он и сам был бы рад, если бы Странник выжил, несмотря на его вину, но факты говорили об обратном.
– Он уже и так много изменил, – ухмыльнулся Крутов. – Хорошо хоть в этот раз удержался.
– Что верно, то верно, – согласился Николай. – Кстати – Васильев передавал вам привет.
– Даже так? И как он устроился на новом месте?
– Работает. Дальний восток под его руководством восстанавливается довольно быстро.
– Вот и хорошо, – кивнул президент.
– Хорошо? Не часто в последнее время я слышу это слово.
– Ну, ты сам только что говорил, что всё не так плохо, как кажется. Нам тяжело, но мы справляемся, – сцепив пальцы в замок, сказал Крутов. – Да, сейчас тяжёлое время. Но именно оно куёт характер нового человека для нового времени. И в этом новом времени не будет места эгоистам. Именно сейчас люди начинают понимать простую истину – сила в единстве. Отсюда взаимопомощь и альтруизм. Не сразу, но со временем.