Вместо волшебницы
Шрифт:
— Значит ты знаешь?! — О твоём предательстве? Конечно! Мне принесли твоё сообщение на огромном флаге прямо в самолёт. И этим же флагом я потом всю дорогу вытирала свои слёзы и сопли… пока самолёт не разбился.
— Прости…
— Простить? За что? За то, что ты проявил свою гадскую сущность сейчас, а не через десять лет когда у нас с тобой была бы куча детишек? Да я благодарю за такое. Иди расцелую. А еще — могу пожалеть тебя. Ты ведь не долго теперь проживёшь, — я разворачиваюсь и иду в ту сторону
Хочу кофе. Кофе и коньяка. Во мне есть коньяк. Улькин. Но, видимо, мой стресс требует еще.
Жмакаю кофемашину и лезу в бар.
— Почему я недолго проживу?
Он стоит на пороге.
— От скуки, милый. Крис скучна — ты не знал об этом? Скоро узнаешь. Когда вся прелесть новой пиписки для тебя померкнет — ты это поймёшь.
Кофе будет через пару мину — слишком долго. Наливаю коньяк в крохотную рюмку и опрокидываю в себя. Я так редко обычно пью, что в связи с экстренными событиями в своей жизни вполне могу позволить себе немного почудить.
— Я отвез заявление, — его голос звучит холодно. Вот и опомнился, очень быстро — я угадала.
— На развод? — уточняю на всякий случай.
— Да.
Некоторые вопросы лучше выяснить сразу.
— Что мне нужно тебе вернуть? Нижнее бельё — оно великолепно и не слишком бу — Крис будет почти впору…. если она, конечно, сбросит пяток лишних кг. Ну платья само собой путь все забирает — они ей всегда нравились больше чем мне. Что еще?
— Ничего не нужно, — сухо говорит он.
— А, то есть и яхту, соседний дом на пару тысяч квадратов, и феррари на котором примчалась — я могу оставить себе?
— Не кривляйся! — Да я не кривляюсь, Тим. Это была штука, но не для твоего мозга. Пожалуй я зря качу бочку на Крис — вы вполне подходите друг другу. Будете сидеть вечерами друг напротив друга и букать.
— Букать? — он хмурится. — что это значит?
— Ты «бу», потом она «бу», — терпеливо поясняю я. — ну как два дурачка. Теперь понял?
— Тебе нужен особенный мужчина, — говорит он.
— Да. Я тоже так думаю.
Как он мог мне нравится? Ну как?
Это называется «предавшее тело» — был отличный секс, который я по дурости приняла за любовь.
— Ну хоть деньги которые у меня на карте мне можно оставить?
— Да, конечно, — отвечает рассеяно. Интересно — о чём он думает сейчас.
Вот и кофе.
Наливаю в чашку и сразу добавляю конька — сегодня спасти меня может только он.
— Как быть с «Академией», Тим?
Это самый важный для меня вопрос. И я знаю на него ответ.
— Никак, — он пожимает плечами.
— Никак?
— Строительство там еще не началось. Есть только проект. Я просто продам остров… и всё.
Вот и всё.
Самое ужасное в этом — это то, что одно очень важное дело я теперь не смогу закончить.
— Я хотела сделать там детский дом.
Счастливый детский дом. Я хотела сделать почти невозможное — ведь все знают что детский дом не может быть счастливым.
— Увы, — он пожимает плечами.
— Так нельзя, Тим!
Он подходит, забирает у меня из рук бутылочку с коньяком, достаёт рюмку, наливает до краёв и опрокидывает в себя.
Потом забирается на барный стул. Я сажусь на соседний.
Я готова говорить с ним бесконечно. Как с террористами взявшими заложников. Просто я обещала — есть реальные дети которым я обещала. И пусть я наивная дура — я не могу просто взять и забыть об этом обещании. И не могу забыть их глаз.
Быстрые шаги по лестнице…я даже догадываюсь чьи.
— Ой.
«Ой» — как полная дура говорит Крис.
— Привет, подруга, — я машу ей ручкой, забираю у Тимура из рук коньяк и делаю глоток из горлышка.
Она стоит одеревенев.
Не ожидала.
— Знаю, — киваю головой, — я умерла и не должна сидеть здесь со своим мужем, которого ты у меня украла… ну прости! Простишь?!
Она краснеет.
Чёрт, Крис оказывается умеет краснеть. Прикольно. Может не всё потеряно? Может её еще не гореть вечно в аду после смерти?
— Я рада что ты жива, Марго, — говорит она.
Ого.
Она собирается зайти ко мне со спины и провернуть поглубже нож который туда засунула?
— Когда… когда сообщили о твоей смерти…. Я плакала.
— Просто плакала или рыдала? — уточняю я.
— И я не верила… я надеялась…
— Не нужно, — отставляю коньяк и кофе в сторону и поднимаю ладони вверх, — остановись. Еще немного и моё сердце разорвётся от трогательности момента.
— Я не хочу чтобы ты думала обо мне плохо, Марго, — говорит она.
— Прости, — качаю головой, — тут уже ничего сделать нельзя. Я уже всегда буду думать как твари прикинувшейся лучшей подругой и укравшей у меня мужа.
Она вздрагивает.
— Но есть и другая сторона, Крис, — тут же добавляю я. — Я благодарна тебе, ведь если бы не мразь вроде тебя, я бы и дальше считала Тимура надежным.
Обычно я не говорю людям правду в глаза. Обычно — я очень тактична… но сегодня можно. Сегодня можно коньяк и правду.
Она вдруг плачет.
Это так неожиданно, что я даже пугаюсь. Я никогда не видела её плачущей. Никогда. Даже когда она уронила в реку свой айфон.
— Детка, — говорю я показывая. — Вон в том шкафу есть аптечка. Найди там таблетки, которые называются феназепам. Возьми одну и выпей. Прямо сейчас. Тебе сразу станет легче. Но только одну. А мы пока поговорим с моим пока мужем об одном очень важном деле.