Вначале их было двое...
Шрифт:
Погруженный в эти расчеты, он не приметил, как рядом оказался Тарас, который, так же как и Залман, выехал осмотреть хлеба.
— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил он у Залмана.
— Ехал мимо и остановился посмотреть на твой урожай.
— Куда же ты направляешься?
— Разыскиваю агронома — хотел посоветоваться, можно ли, хотя бы выборочно, начать уборку.
— А разве агроном не у тебя? А я-то думал, что она к тебе поехала, — удивился Тарас.
— Ко мне?! — в свою очередь удивился Залман.
— Я был уверен,
Залман пристально посмотрел на Тараса, ему на миг показалось, что Тарас подшучивает над ним. Но по беспокойству, которое он прочел в глазах Тараса, и по его озабоченному виду Залман убедился, что Тарас говорит правду.
— От нас она уехала в колхоз «Трудовик», а оттуда должна была направиться к тебе.
— А она тебе не сказала, что задержится в «Трудовике»? — начал расспрашивать Залман.
— Ну, на денек она могла там задержаться, — ответил Тарас, — но ведь уехала-то она уже несколько дней тому назад.
— Так куда же она девалась?
Но Тарас в ответ только недоуменно развел руками:
— Вот в этом-то и загвоздка — ума не приложу, куда она могла исчезнуть.
Залманом стала овладевать тревога, в голову ему полезли невеселые мысли.
— Где же искать ее? — сказал он, насупившись. — А вдруг она заболела? Мало ли что может случиться с человеком!.. Не поехать ли нам в колхоз «Трудовик»?
— Да, не мешало бы, — поддержал Тарас предложение друга.
«Быть может, она из «Трудовика» еще куда-нибудь поехала и там задержалась, — мысленно успокаивал себя Залман. — А может быть, и так, что мы с ней разминулись, пока я объезжал поля. Вот приеду я домой, а она меня там дожидается».
От этой мысли у него стало веселей на душе. Он быстро поправил упряжку, попрощался с Тарасом и погнал приуставшую кобылку домой.
Пора было начинать уборку хлеба, а агроном все не появлялась. Залман уже не знал, что и подумать.
«Не иначе, как с ней что-то стряслось, — все больше тревожился он и не мог себе простить, что не заглянул в «Трудовик» по дороге из Санжаровки. Ведь Тарас ясно сказал, что она уехала туда, и уж там-то можно было узнать, что с ней сталось. Залман даже готов был сейчас поехать на розыски, но разве вправе он уехать, если вот-вот должна начаться уборка хлебов?
А уборку нельзя было откладывать. Она уже началась во всех окрестных колхозах. Вот донесся мерный шум жатки, вот тяжелой, громыхающей поступью издалека возвестил о своем выходе в поле комбайн. Да и у Залмана все было готово к началу уборки, и он решил приступить к выборочной на холмах и косогорах, где хлеб вызревает раньше. А на второй день начал убирать хлеб уже сплошняком.
На широких массивах поля, где работала бригада Магарика, кипела жизнь. Запыленный, озабоченный бригадир носился от жаток к комбайну, от комбайна к ямам, где лежали бочки с горючим, оттуда к кухне, которую он соорудил на полевом стане на время уборки.
И вот как-то в самый разгар работ его окликнул звонкий женский голос. Залман повернул голову и увидел неподалеку на степной дороге двуколку и на ней агронома.
— Соня! — обрадовался он и побежал к ней прямиком по свежей стерне. — Где это вы пропадали? А мы беспокоились, ждали вас, собирались разыскивать…
— А что случилось?
— Да так, перед уборкой хотелось с вами посоветоваться…
— А давно начали убирать? — деловито спросила девушка.
— Два дня назад начали выборочным порядком, а сегодня уже сплошь… — ответил Залман.
— А сколько успели убрать?
— Не знаю точно, не подсчитал.
Девушка спрыгнула с двуколки, подбросила коню охапку сена и сказала, сверкнув белозубой улыбкой, озарившей ее запыленное, загорелое лицо:
— А вы поторапливайтесь: элеватор уже открыт. И знаете, кто получил первую квитанцию на сдачу зерна нового урожая? Ваш друг Тарас Зозуля. Теперь ваш черед.
— И мы отправим сегодня обоз с первым хлебом.
— Ну, глядите, как бы вам не отстать от вашего товарища. Посмотрели бы вы, какое это было торжество, когда он получил первую в этом году квитанцию. За это его удостоили чести поднять флаг на элеваторе.
— Я очень рад, что мой друг так отличился, — ответил Залман, и по его улыбке видно было, что он действительно доволен успехом Тараса.
— Вы были там? — поинтересовался Залман.
— Была. А сейчас я из Санжаровки.
— Я на днях туда наведался, думал, что вы там, искал вас.
— Меня искали? — удивленно посмотрела на него девушка. — А зачем же я вам понадобилась?
— Я хотел… думал… я…
Магарик старался побороть свое смущение, но это ему явно не удавалось. Наконец он выпалил:
— А вы что-то в Санжаровку чаще ездите, чем к нам…
— Все колхозы для меня одинаковы, — сухо ответила девушка-агроном. — А езжу я туда, куда считаю нужным. На моем участке не один колхоз, а я одна.
— Поэтому-то вы нам и дороги.
— Чем это я вам так дорога?
— А всем, — вырвалось у Залмана так пылко и непосредственно, что нахмурившаяся было девушка невольно улыбнулась.
Парень хотел было добавить, как он ждал ее приезда, как часто выходил на дорогу, выглядывая ее двуколку. Но тут подошел комбайн, и он замолчал. Машина замедлила ход, из люка в бестарку посыпалось зерно, и, как величавый корабль, комбайн поплыл дальше по широко раскинувшемуся морю хлебов.
Залман несмело прикоснулся к руке девушки, но та не обратила на это внимания: она задумчиво смотрела куда-то вдаль, как будто ждала кого-то. А вдали по степному простору клубилось молочно-белое марево, кольцами кружились солнечные блики, то исчезая на мгновенье, то снова скользя и кружась…
У края только что скошенного поля Залман увидел несколько васильков. Он нагнулся, сорвал их и преподнес нехитрый букетик девушке. Та удивленно покачала головой, но приняла цветы и поблагодарила.