Вне подозрений
Шрифт:
Лангтон точно определил состояние бежавшей Мелиссы — она была испугана. Впрочем, сам этот факт едва ли мог его особо утешить, и он понял одно: расставшись со своим приятелем, девушка с кем-то столкнулась на улице. Неизвестно, как вела она себя в тот короткий промежуток времени, но, когда впервые попала в объектив видеокамеры, еще не оправилась от страха.
Кубинца три раза приводили на допросы в отделение, однако он все больше путался в показаниях и смущался. Даже опытный переводчик не сумел извлечь из него новых сведений. Камера, несомненно, сфотографировала часть крыла и бампер «Мерседеса» выпуска 1970-х годов, хотя его оттенок вызывал вопросы — он мог быть и белым, и бежевым, и светло-серым,
В общем, результаты оказались ничтожными, и настроение сотрудников изменилось к лучшему, только когда к ним приехал эксперт. Профессору Майклу Парксу на вид было лет сорок с лишним. Лысоватый, в очках с роговой оправой, он сразу расположил их к себе добродушием и мягкостью манер. Его доклад продолжался не менее двух часов, и он посоветовал детективам искать мужчину лет тридцати пяти, богатого и, возможно, привлекательного, но при этом неженатого. Похоже, что работа позволяла ему часто путешествовать.
Паркса обеспокоили неравномерные отрезки времени между убийствами. Они и правда настораживали. Первое произошло в 1992 году, второе — в 1994-м, а третье — в 1995-м. Затем последовал существенный перерыв, вплоть до 1998 года. И сразу после него, в 1999 году, — пятое преступление. Очередной перерыв, длиной чуть ли не в три года, — Мэри Мерфи была убита в 2002 году, а последняя жертва — Мелисса Стивенс — еще через два с лишним года, в 2004-м.
Группа внимательно слушала объяснения эксперта, сказавшего, что другой убийца мог бы остановиться и залечь на дно, удовлетворив свои желания. Бывали случаи, когда маньяк больше никого не убивал. Однако Паркс считал, что их убийца отступаться не намерен. И был почти убежден, что в отмеченные промежутки тот совершал иные кровавые преступления.
Паркс долго смотрел на фотографии жертв, знакомые команде сыщиков не хуже членов их семей. А потом продолжил:
— У этих убитых женщин есть один общий признак — все они известные проститутки. Я отметил и другую черту — они довольно похожи друг на друга или, во всяком случае, однотипны. И серийные убийцы очень часто выбирают подобных жертв. Приглядитесь повнимательнее, у всех них, включая последнюю девушку, карие глаза и крашеные или натуральные белокурые волосы. По-моему, этот человек начал с убийства женщины, обидевшей или, быть может, бросившей его. Вполне вероятно, что преступление как-то связано с образом его матери или она тоже была проституткой. А значит, он сперва убил свою мать. Однако конец списка озадачивает — его жертвой стала молоденькая девушка, которую он вряд ли стремился наказать. Можно сделать вывод: он еще не насытился и не утолил свою жажду. Убийца ненавидел убитых им женщин, иначе он не стал бы глумиться над ними и оставлять их тела гнить под открытым небом. Да, он ненавидел шлюх и старался осквернить их трупы любыми возможными способами.
В комнате было тихо. Многие детективы, в том числе и Анна, торопливо записывали его гипотезу. Но Лангтон сидел, словно отключившись, и глядел в пол.
— Многие серийные убийцы, — снова продолжил Паркс, — забирают вещи своих жертв. Для них это нечто вроде фетиша. Я допускаю, что он уносил с собой их сумки, а после с удовольствием разбирал и «просеивал» содержимое. Возможно, у него сохранились какие-то мелкие вещицы. Ну а сумки он, конечно, выбрасывал или сжигал. Зачем держать дома столь опасные улики?
Паркс снял очки.
— Он очень умен и осторожен. Привык тщательно планировать каждое преступление, не оставляя никаких примет, никаких ключей к разгадке. Ни ДНК, ни чего-либо еще. Наверное, он дорожит своей репутацией, и окружающие считают его эталоном респектабельности. Первые четыре жертвы добровольно сели в машины нашего странного незнакомца. Я могу поручиться, что следов борьбы на сиденьях почти не было. Они не сопротивлялись, когда он связывал им запястья. И он не затыкал им кляпами рты, а следовательно, они подчинялись ему и не вырывались, когда убийца заламывал их руки за спины. Но некоторые, по-моему, пытались бороться. Например, Берил Виллиерс. Она, очевидно, сдалась не сразу. А Мелисса, как мы знаем, еще в первые минуты потеряла сознание.
Паркс положил очки в верхний карман.
— Вот и все на сегодня. Больше мне нечего вам сообщить. — Он сделал театральную паузу. — Нет, маньяк еще не насытился. Я бы сказал, что, напротив, он только вошел во вкус. Убийство Мелиссы и последовавшая шумиха в прессе должны были воодушевить его на новые преступления. И, быть может, он уже успел их совершить.
Прошло четыре дня. Команда Лангтона по-прежнему отвечала на звонки, опрашивала свидетелей и устраивала им очные ставки, надеясь, что они почувствуют себя полноправными участниками расследования. Наконец в отделение позвонила женщина, и ее рассказ показался им наиболее убедительным и заслуживающим доверия. Она говорила очень низким голосом и настаивала на анонимности, но несколько раз повторила, что видела Мелиссу той ночью и готова подтвердить свои слова.
Около полуночи на Олд-Комптон-стрит позвонившая заметила девушку, по описаниям точь-в-точь похожую на будущую жертву серийного убийцы. Девушка, пригнувшись, стояла у бледно-голубой спортивной машины и разговаривала с ее водителем. Свидетельница не смогла опознать марку машины, но сказала, что это была старая модель. Водителя она тоже толком не разглядела, однако заявила, что он был чисто выбрит, блондинист и, невзирая на поздний час, сидел за рулем в темных очках. Она собиралась перейти улицу и столкнулась с Мелиссой, когда та открыла дверцу и устроилась на сиденье рядом с водителем. Машина тут же тронулась в путь.
Детективы установили, что женщина звонила по мобильному телефону, но ее местонахождение определить не смогли. Лангтон поручил Льюису заняться поисками и выследить звонившую.
— Выследить ее? — Льюис недоверчиво покачал головой. — Но как? Нам же ничего не известно. Мы не знаем, как эта дамочка выглядит. Она не представилась, а значит, ее имя нам тоже неизвестно. У нас нет никаких данных.
— А голос! — отпарировал Лангтон. — Майк, умоляю тебя, прослушай еще раз этот звонок с ее рассказом. Я уверен, что она работает на Олд-Комптон-стрит. Может быть, она трансвестит, и клуб «Минкс» — для нее самое подходящее место. Ступай туда и поговори со всеми завсегдатаями, кого только найдешь. Сравни голос! Мы ведь даже не поняли, кто звонил — мужчина или женщина.
— Ладно, шеф. Будет сделано.
— А теперь прошу внимания. Нам нужно вернуться к первому делу и начать сначала. Откройте досье Тересы Бут. Перепроверьте каждую жертву. Посмотрим, вдруг мы что-нибудь пропустили?
Три недели пролетели быстро, но гордиться им пока что было нечем. Они так и не обнаружили новых свидетелей и не представляли себе, каким образом им удастся выявить убийцу. Пресс-центр отдела убийств рыскал и вынюхивал вокруг да около, желая поскорее добиться результатов. Начальница, возглавлявшая «золотую» группу, также рассчитывала получить результаты, которых у них не было. А без новых доказательств дело Мелиссы вполне могли передать другой команде или наполовину сократить их группу. Короче говоря, расследование продвигалось крайне медленно, и досье повисли мертвым грузом. Лангтон понимал, чем он рискует, и его уверенность в успехе все чаще сменялась подавленностью. Он продолжал загружать сотрудников поручениями, но жесткое расписание не помогало, и они каждый день возвращались с пустыми руками.