Вне подозрений
Шрифт:
— Добрый вечер, мистер Дэниэлс. Рада видеть вас в Опере. Вы не хотели бы приобрести программу-сувенир?
Анна с удивлением пронаблюдала, как Дэниэлс отдал билетерше пятидесятифунтовую банкноту.
— О, благодарю вас, мистер Дэниэлс.
— Это вам на добрую память.
Он провел Анну к ряду кресел и шепнул как заговорщик:
— И нам на добрую память.
Как только они отвернулись, билетерша сунула пятьдесят фунтов в пластиковую сумку, запечатала ее, отдала простые программы главной билетерше и спешно покинула театр.
Она выполнила свою
Лангтону сообщили по телефону, что полицейские забрали бокал с отпечатками пальцев Дэниэлса из бара в Опере и плюс к тому пятидесятифунтовую банкноту.
— Сомнительно, что на банкноте остались четкие отпечатки. Вряд ли она поможет нам. Бог знает, сколько народа брало ее в руки до Дэниэлса. А как там Анна? — спросил он.
— Отлично. Сейчас должен подняться занавес.
Пока занавес еще не поднялся, она с некоторой робостью разглядывала великолепный зрительный зал. Дэниэлс листал глянцевую программу и показывал ей фотографии танцоров, но не прикасался к Анне. Когда начался первый акт «Лебединого озера», он выпрямился и стал с жадным интересом смотреть на сцену.
Лангтон дремал на диване и проснулся, услышав второй телефонный звонок.
— Идет последний акт. Нам сказали, что зрители разойдутся через полчаса.
— Хорошо. Какой длинный спектакль. Затянулся до десяти часов, — пробормотал он.
Анна поднялась вместе с Дэниэлсом и с восторгом зааплодировала. Танцовщики раскланялись под веселые возгласы «Браво!», и на сцену полетели букеты цветов, переданные солистам, которые удалились за кулисы вместе с другими участниками спектакля.
— Хорошо. — Алан зевнул и взглянул на часы. — Я в вашем распоряжении. Мы можем пройти в артистические уборные и поприветствовать Дарси или сразу отправимся ужинать. Что вы предпочитаете?
— М-м… какой-то немыслимый выбор, — отозвалась она.
— Наверное, нам нужно закусить?
— Да, пожалуйста, я проголодалась.
— Тогда поедем в «Айви». — Они миновали ряды кресел и двинулись по проходу. Он позвонил по мобильному телефону, попросив шофера встретить их у входа.
Дэниэлс убедился, что Анна с комфортом устроилась в машине, и лишь после этого уселся сам. Он наклонился и понаблюдал за нею.
— Надеюсь, что спектакль вам понравился, как вы и рассчитывали?
— О да. Они замечательно танцевали, вы со мной согласны?
Дэниэлс закрыл глаза, и она поняла, что ей следует помолчать. Они подъехали к ресторану, дорога заняла у них не более десяти минут. У входа его вновь громко окликнули фотографы, но на этот раз он полностью проигнорировал камеры и поспешил с Анной к двери, отмахнувшись от любителей автографов.
Дэниэлс отыскал один из лучших столиков и пояснил ей, где находится дамская комната. А потом предложил Анне выбрать рыбный пирог с семгой.
— Э-э… мне нужно туда зайти, — пробормотала она. Дэниэлс поднялся и помог Анне выйти из-за стола. — Вы бы не могли заказать этот пирог для меня? — Она
Когда она вернулась, им уже подали бутылку шампанского во льду, а ее вечерняя сумочка лежала на прежнем месте. Дэниэлс помог ей сесть. Официант откупорил шампанское, и Алан поднял бокал.
— За вас, — они чокнулись и выразительно поглядели друг на друга, — после превосходного спектакля.
— Вы часто бываете здесь, в «Айви»? — полюбопытствовала она.
— Думаю, что да, Анна. Ведь это один из немногих ресторанов, работающих после закрытия театров.
— А вы когда-нибудь играли в театре? — задала она новый вопрос.
— Хотел одно время, но в них такие плохие актеры, что я решил остаться теле- и киноартистом.
— Даже в Уэст Энде? — удивилась Анна, но в этот момент он извинился и отошел к другому столу. Она проследила, как он оживленно и беззаботно заговорил с какой-то парой. Да, их подозреваемый выглядел в вечернем костюме как на рекламе и был на редкость привлекателен. Конечно, он немного позировал. Очевидно, все трое обсуждали балет, и Дэниэлс легким взмахом руки воспроизвел несколько балетных жестов. Он не мог не обратить на себя внимания даже в переполненном ресторане. Дэниэлс поцеловал даму в щеку и возвратился к Анне, когда им принесли первое блюдо.
— Это актер, с которым я работал в Ирландии, — разъяснил он. — Совершенно сумасшедший! Не знаю, как он встает на рассвете, потому что, кажется, вообще не ложится спать. Он только что подписал договор и будет сниматься в Лос-Анджелесе в большом блокбастере, а дама, которую вы с ним видите, — его бывшая жена! Приятного аппетита! — сказал Дэниэлс, взял вилку и отломил кусок салата-латука.
Анна молча съела салат, размышляя, что бы ей сказать и способна ли она заинтересовать его разговором.
Он приподнял ее вечернюю сумочку.
— Очень изящная вещица.
— Это сумочка моей мамы.
— В самом деле? А нельзя ли мне заглянуть внутрь?
— Пожалуйста.
Он расстегнул сумочку.
— Можно узнать массу всего о женщине, ее характере и привычках по содержимому ее сумочки.
Неужели он с ней флиртует? Дэниэлс стал извлекать один предмет за другим. Анна не могла избавиться от мысли, что он медленно раздевает ее. Проверил оттенок губной помады и раскрыл пудреницу. Подержал ее ключи в ладони и щелкнул их пальцем. Вынул ее носовой платок и взмахнул им под носом.
— Настоящие носовые платки вышли из моды, — заметил он и с тоской добавил: — От него должно пахнуть духами, но я не почувствовал запаха.
— Я запомню и надушу его в следующий раз, — отозвалась она.
Анна обратила внимание на то, что он больше не прикоснулся к салату.
Дэниэлс аккуратно сложил предметы и отдал ей сумочку.
— Итак, вы считаете, что следующий раз возможен, Анна.
— Я имела в виду другое: когда я в следующий раз возьму сумочку, — сказала Анна. Она не собиралась ему грубить, но ей совсем не понравилось, с какой бесцеремонностью он рылся в сумке ее матери.