Вне себя
Шрифт:
– Дан, встряхнись! – А это уже тон Юстины, голос недовольный, сердитый, не допускающий возражений.
Легко сказать – встряхнись… сил нет никаких…
И ещё голосок пробился в уши, милый и встревоженный, Варвара вскинулась:
– Данчик, держись!
«Прекрати думать! – заскрипел Охотник. – Раскройся, прими программу, будешь жить!»
«Буду! – выговорил внутрь себя Саблин, выдирая из головы кусок тьмы. – Но не с вами!»
Визг пронёсся сквозь голову, пополам с удивлением и испугом, голова прояснилась.
Сознание ещё какое-то время продолжало
Это понял и посредник – доктор Гусинский.
Он отпрянул, корча лицо, словно внутри его и вправду сидело другое существо, протянул к горлу Саблина руки со скрюченными пальцами и… уронил. Перестали передёргиваться мышцы лица, опустели глаза.
Саблин встал.
На лицо доктора снизошла благодать, сменившаяся растерянностью. В глазах проявилась мысль, ищущая опоры.
– Вы кто?
Саблин понял, что и доктора покинула сущность, вселённая в его психику из глубин «матрёшечной» Вселенной.
– Я к вам насчёт Смирнова.
– К-какого Смирнова? Вы мне звонили?
– Мой друг Прохор Смирнов собирался к вам на консультацию.
– Смирнов, Смирнов… – Толстяк наморщил лоб, бледно улыбнулся. – Нет, не помню, извините. Старенький такой, бородка клинышком?
– Молодой, безбородый.
– Нет, я не принимал, это совершенно точно. Может, мой напарник доктор Ващенко с ним работал? Да вы уточните в регистратуре.
– Разве вы лично не записываете пациентов?
– Сестра записывает, да вот и она.
В кабинет зашла худая женщина с лицом старой девы, с брезгливо поджатыми губами.
– Регина Александровна, у нас был на приёме… как вы сказали?
– Прохор Смирнов, – отступил к двери Саблин.
– Не помню такой фамилии, сейчас посмотрю. – Медсестра подсела к компьютеру, постучала по клавиатуре. – Когда он был?
Саблин уже сообразил, что Прохора здесь не было, но уйти без ответа на поставленный им же вопрос было бы невежливо, и он его дождался:
– Нет, Смирновых в этом месяце не было. Симонов, Собчак, Сучков…
– Благодарю вас, вы меня очень обрадовали! – Саблин поклонился и с облегчением вышел, оставив доктора Гусинского в полном недоумении.
Вечером, после восьми часов, он снова встретился с Юстиной, на этот раз – у неё дома.
В халатике она выглядела домашней и очень милой, в отличие от официально-недоступной на работе, но глаза девушки по-прежнему сверкали остро и властно, и Саблин с шутками насчёт хорошего вечера поостерёгся. Тем более, настроение у него после посещения поликлиники было скверное.
Юстина выслушала его внешне спокойно и сосредоточенно.
– Вербовка? – спросила она с недоверием, когда он закончил.
– Нет, это именно зомбирование, – возразил Саблин. – Внедрение иной сущности через мембрану числоперехода.
– Ещё раз?
– Ну, не суть важно, это термин Прохора. Плохо, что Охотники начали прессовать его друзей, хорошо, что мы теперь предупреждены и можем сопротивляться. Но ведь найдутся те, кто не способен устоять перед вселением?
– Ты меня подозреваешь? – изломила бровь Юстина, как умела делать только она
– Ни в коей мере, я предупреждаю, – вздохнул Саблин. – Ты устоишь, я верю.
– Хорошо, допустим, всё так и есть. Но почему они не внедрятся прямо в самого Прохора?
– Пробовали уже, он рассказывал, не могут, он сильнее, вышвыривает их «вирус». И это вселяет надежду. Хотя, с другой стороны, они подключают всё новые и новые резервы.
– Мы не сможем уберечь его от контактов со всеми людьми. Если только не изолируем…
– В психушке, – усмехнулся Саблин.
– Я этого не говорила. Но и сопровождать его как ВИПа везде и всюду двадцать четыре часа в сутки мы не в состоянии, мне никто не даст санкций на такое дорогое мероприятие. Да и не в службе охраны я работаю.
– Нужно что-то придумать.
– Прежде всего нужно определить, за что на него точат зуб ваши Охотники. Какую мозоль он им отдавил?
– Он склоняется к мысли, что его путешествия каким-то образом сказываются на Безднах, откуда родом Владыки, трясут их, раскачивают, дестабилизируют. Власть Владык тоже начинает шататься.
– Я так и не поняла, что это за бездны такие.
– Числа растут до бесконечности, точно так же увеличивается и количество числомиров, то есть слоёв «матрёшки». Чем дальше в их дебри, чем больше числа, тем глубже Бездны. Самые глубокие вообще, наверно, никому не доступны, кроме самих Владык, правящих там. Прохор доходил до шестизначных чисел Капрекара, так там, по его оценке, нет планет типа Земли. Люди живут на плавающих островах, на гигантских деревьях, на панцирях черепах, на слонах и чёрт-те на чём ещё. Ещё ниже идут Облака Хаоса, устойчивые кластеры фрактальных кристаллов, жизнь там базируется на иных принципах и реализует все фантазии писателей.
– Как он туда попал?
– Туда можно попасть по линии существующих «родичей». Но он был внизу всего пару раз, а его учитель Дмитрий Дмитриевич Бурлюк, точнее, тот, кто дал ему путёвку в жизнь как формонавту, исколесил якобы все Бездны. После чего и пропал бесследно.
Юстина, по лицу которой нельзя было прочитать, о чём она думает, сходила на кухню, принесла из холодильника любимый Данимиром грейпфрутовый сок.
– Всё это настолько неправдоподобно…
– Ещё бы, – согласился он, отпивая залпом полчашки. – Спасибо. Попробуй расскажи кому-нибудь, покрутят пальцем у виска в лучшем случае, а в худшем обзовут алкоголиком либо вызовут врача.
– Врач к тебе уже приходил.
– Они были уверены, что справятся. Сам не понимаю, как мне удалось отбиться.
– А понять необходимо, потому что ты применил готовый алгоритм защиты от вселения. – Юстина передёрнула плечами. – Боже мой, сколько же описано таких случаев, списанных на внезапные психические расстройства и алкогольный бред! А причина – вот она – вселение чужих воль!
– Психосоматик.
– Что?
– Вселяется психосоматический слепок личности, «душа» – как утверждают эзотерики. Я много проштудировал эзотерической и оккультной литературы, прежде чем пошёл в тренеры, и вижу теперь, насколько древние мистики были правы в своих оценках действительности. Люди чаще сходили с ума именно после вселения в них формонавтов из других измерений.