Вне системы
Шрифт:
— Профессор, тогда объясните мне, почему вы все там не остались? Что плохого в совершенном современном мире? Ведь только благодаря Инессе остановлено глобальное потепление, люди перестали загрязнять планету, все правильно обучены, занимаются каждый своим делом?
— Ну, хотя бы то, что в вашем мире за вас все значимые решения принимает машина. А вы зависимы от нее и ее создателя на все сто процентов. Я тоже чуть не оказался в этой ловушке, меня так же, как и всех, еще в 2020-х годах начало плотно засасывать, забывая дома телефон, я начинал паниковать, как же прожить сегодняшний день! У меня же там вся
Первым тревожным звоночком для меня послужил вот какой случай. Был у меня старинный приятель, профессор Жерар Порэ, мы с ним когда-то вместе работали в университете, он был уже пожилой человек, поэтому ушел на пенсию. Но у нас осталась одна неизменная традиция, каждый год в день его рождения я заявлялся к нему домой без всяких приглашений, и мы, распивая бутылочку красного вина, продолжали играть нашу многогодовую партию в шахматы. Так было и в тот год, я пришел к нему, позвонил, долго никто не открывал, но я настойчиво нажимал на звонок, мало ли что, человек в возрасте, вдруг не слышит.
Наконец Жерар приоткрыл дверь и начал мне что-то нескладно рассказывать, что он неважно сегодня себя чувствует. Не слушая никаких аргументов, я сказал, что мы сейчас все быстро поправим бокалом хорошего вина, и вошел внутрь. И вот тут я, конечно, остолбенел от увиденного. Его взрослый сын, которому на тот момент исполнилось уже сорок лет, сидел за компьютером, пялясь в него стеклянными глазами. Его вид был удручающим: нестриженные грязные волосы свисали колтунами, мертвецки прозрачное лицо с очень светлыми, практически прозрачными глазами не выражало никаких эмоций. Грязная одежда, длинные ногти на руках и ногах, было впечатление, что передо мной настоящий зомби. У него только что слюни на стол не капали.
Я попытался поздороваться с Кристофером, но он меня даже не заметил.
Глава 3
— Пойдем на кухню, — печально сказал Жерар, — я тебе там все расскажу.
Мы прошли на кухню, где он своими уже стариковскими руками готовил обед для Кристофера.
— Это началось шесть месяцев назад, да нет, — вздохнул Жерар, — конечно, намного раньше, но тогда Кристофер хоть ходил на работу, когда же появился этот чертов ChagGPT, он стал проводить там все свободное время, заявил, что работа мешает ему познавать и раскрывать свой внутренний мир, поэтому он уволился и начал сидеть за компьютером целыми днями и ночами. Ситуация с каждым днем только ухудшалась, он перестал выходить на улицу, самостоятельно есть, ухаживать за собой, сейчас мне даже иногда приходится убирать под ним. Это какой-то ад и кошмар. Когда я пытаюсь поговорить и образумить его, он не отвечает, полностью не замечая мое присутствие, но иногда он начинает слышать мои слова, тогда случается жесткая агрессия, и он, взбешенный, начинает кричать. В такие моменты его невозможно остановить и успокоить. Так что мне даже спокойнее, когда он меня не видит.
Этот старый, с истерзанным сердцем человек сел на табуретку и заплакал.
— Мне стыдно перед людьми, — продолжал плачущий Жерар, трясущимися руками вытирая слезы. — Соседям я рассказываю, что Кристофер уехал в командировку, с родственниками прекратил все общение, не хочу врать, а признаваться, что твой сын информационно зависимый наркоман, стыдно. Даже сегодня, в свой день рождения, я не хотел открывать дверь, понимая, что ты все это увидишь!
— Но Жерар! С этим надо что-то делать!
— Думаешь, я не пытался? Каких специалистов я только не приглашал! А ты знаешь, что мне сказал последний психолог? Что с появлением ChagGPT c каждым месяцем таких людей становится все больше и больше, и они не знают, как с этим бороться, потому что компьютерная зависимость стала значительно сильнее, чем даже пару лет назад, когда от нее успешно лечили!
Молча, даже не чокаясь, мы с Жераром выпили по бокалу вина, и я пообещал ему, что попробую что-то с этим сделать. Распрощавшись, я ушел от несчастного старика.
В этот момент в Серёгиной голове пока еще очень далеко, но начало пощелкивать.
Он вскочил с лавки.
— Вот блин, мне пора, думаю, через час моя подружка будет уже со мной.
Профессор взглянул на висящие на стене часы с маятником. Которые готовились отстукать одиннадцать часов вечера.
— Вот это мы с вами поговорили, пять часов пролетели как пять минут, а вы говорите, что в обычной жизни время медленно движется, — засмеялся профессор. — Это смотря как и с кем его проводить. Но не буду вас задерживать, приходите завтра, я продолжу свой рассказ.
Профессор вышел на улицу проводить Серёгу.
— Я завтра буду у вас так же часов в семнадцать! До завтра.
Распрощавшись с профессором, он побежал в сторону границы, отвешивая всем встречным свой Оревуар.
Границу он пересек в двадцать три часа сорок минут, а Инесса смогла нормально подключиться только в первом часу ночи.
Дома он был, как и вчера, к двум часам ночи.
Завалился в кровать и еще часов до трех не мог уснуть, думая над тем, что с ним и вокруг происходит.
В шесть тридцать запел будильник. Очень хотелось его вырубить, но эта падла была настроена так, что будет звенеть через каждые пять минут до момента принятия телом вертикального положения.
Матерясь и кряхтя, причем делая это специально вслух, чтобы заодно разрабатывать голосовые связки, он поплелся в ванную.
Сегодня, как и в последние два дня, он даже не успел одеться к приходу Дэ Хена.
Опять натягивая одежду на ходу, он пошел открывать.
Никто уже давно не запирался на замки, но пришедший к тебе человек не имел права войти просто так, без приглашения хозяина, иначе бы это было принято за нарушение личного пространства. Поэтому Дэ Хен стоял с той стороны двери и неуемно в нее тарабанил.
— Ну, приветик! Смотрю, ты опять весь какой-то помятый и не пойми на кого похож.
— Не, я нормальный, — соврал Серёга, — может, конечно, немного вчера перезанимался, мне Инесса приписывает пару лишних килограммов, решил больше бегать, побыстрее от них избавиться.
— А жрать меньше ты не пробовал? Чтобы так себя на тренировках не изводить?
— Не получается. — Серёга вспомнил вкус вчерашних пирожков, которые уплетал у профессора, похлопал себя по животу и грустно вздохнул.