Вне времени

Ахадов Эльдар Алихасович

Дело в том, что вместо темечка хорьковская рука на долю секунды вошла в профессорскую голову, правда, тут же вынырнув из неё. Профессор немедля отпустил палец лаборанта, поднял голову и довольно улыбнулся.

У впечатлительного юноши кружилась голова. Он ничего не понимал.

– Вижу, дорогой, что тебе пока сложно сформулировать свой вопрос ко мне. Ничего, я сам помогу тебе в этом. Скажи мне: который сейчас год и где мы находимся?

– Год 2012-й, находимся мы в России, в Сибири, в городе Новоэнске, в секретной спецлаборатории по изучению неизвестных наук.

– Как меня зовут?

– Настарбинский Григорий Потапович, - неуверенным

голосом произнес лаборант.

– Хорошо. Всё так вроде бы. И не так. Ладно, сейчас объясню. Но сначала ещё один последний вопрос: чем мы тут занимаемся?

– Пытаемся теоретически смоделировать процессы, предшествующие концу света, который ожидается в конце этого года. Население взволнованно, и правительство…

– Хватит, сынок. Я скажу тебе правду. Не будет никакого конца света, потому что он уже был, причем очень давно и не один раз… Ты думаешь, что в лаборанты попал случайно? После школы пытался поступить в универ, не получилось, безработный, потом дворник и на тебе – лаборант секретной лаборатории…

Хорьков вопросительно посмотрел на профессора.

– Моё настоящее имя – Хальмер-Ю, ты – мой сын Джеликтукон. Твои нынешние родители были приемными.

– А?

– Дзелинда в курсе, она не стала менять имени, и она тебе не сестра, не беспокойся, я бы не допустил, сынок. Прости, что пришлось спровоцировать тебя, но когда ты ударил меня, там, куда ты бил, меня не было. Просто ты верил, что я там. А я знал, что меня там нет. Вера – великая сила, Джеликтукон. Мне о многом нужно тебе рассказать, тебе будет трудно понять всё сразу. Не торопись. Потом привыкнешь.

Шаг 3

Дзелинда опять опаздывала. Вот договорились же, что она ровно-ровно к обеденному перерыву принесет из квартиры, которую они снимали, кастрюльку с вкуснющими домашними котлетами и горячей картошкой, посыпанной свежим укропчиком. А вот опять где-то зависла. Впрочем, новоявленный Джеликтукон давно уже простил любимой четыре исконно женских житейских порока:

– нескончаемые разговоры о необходимости похудеть ещё на пару килограмм,

– постоянные опоздания куда угодно, даже если сборы начинаются за полдня до условленного времени,

– острую форму отсутствия топографических способностей,

– катастрофический бардак в дамской сумочке.

За время их общения Хорик нашел объективные объяснения всем этим женским изъянам. Первое: ни одна женщина не в состоянии признаться самой себе в своем реальном весе, она всегда надеется, что любые вещи на размер меньше непременно на неё налезут, например, потому что она сегодня не завтракала ( утренние печенюшки и шоколадка с чаем Дзелинде уже забылись).

Второе: у неё реальные нелады с оценкой потраченного на свои сборы времени. То есть, там, где фактически прошло уже полчаса, по ее прикидкам было не больше 15 минут, если же минул час, для неё это всегда полчасика, три часа – тоже… полчасика. Дело в том, что попутно своим сборам она пытается самостоятельно справиться ещё с разными мелкими и не очень мелкими делами, наговориться по телефону, сварить обед, запустить стирку в стиральной машине, одеть-снять-одеть-переодеть возле зеркала весь свой гардероб, выбирая, в чем же выйти из дома. Хотя к тому времени, если взглянуть на часы, то можно уже никуда и не выходить...

Третье: Дзелинда постоянно умудряется заблудиться в дороге. Даже когда от самого начала и далее на всем протяжении маршрута отовсюду абсолютно четко виден конечный пункт.

Четвертое: она постоянно в самую неудобную минуту, когда совершенно некогда, теряет что-нибудь самое важное, без чего нигде не примут и никуда не войти, то есть ключи или паспорт, водительские права или банковскую карточку и всё такое прочее. И Зато потом, когда уже везде поздно ( двери взломаны, в самолет не пустили… и так далее), всё это непременно находится в той самой заповедной дамской сумочке, в которой царит вечный бардак.

Но благородный Джеликтукон никогда не станет всерьез сердиться на женщину за то… что она – женщина! Дзелинду нужно нежно любить. Только любовь способна сгладить любые недостатки и более того, сделать их достоинствами!

Первое. Ничто так не сжигает килокалории, как любовь. Если Дзелинде кажется, что у нее лишние килограммы, значит, ей не хватает любви Джеликтукона. И это он обязан срочно исправить положение.

Второе. Если Дзелинда долго собирается, значит, она всего лишь инстинктивно тянет время, надеясь, что любимый догадается, чем сейчас надо заниматься на самом деле.

Третье. Если девушка заблудилась, то надо успокоиться, найти её и заняться любовью: ей просто хотелось, чтобы для этого её нашли.

Четвертое. Если она потеряла ключи или паспорт и так далее, значит, не это сейчас самое важное. А - понимание, сочувствие и горячая любовь Джеликтукона.

Он любит Дзелинду и не в состоянии отыскать в ней ни одного недостатка. Ибо видит во всём - одни достоинства. Потому что любит.

А вот и картошка с котлетами подоспели, спасибо, Дзелинда. Одними разговорами, как бы необычны они не были, сыт не будешь.

Шаг 4

– Как ты думаешь: кто мы?

– Люди?

– Да.

– Земляне?

– Да.

– Или нелюди?

– Да.

– Пришельцы?

– Да.

– Вы здесь?

– Да.

– Или вас здесь нет?

– Да.

– ?

– Мы то, во что ты веришь. Ты – тоже.

– Сколько же вам ( тебе?) лет, отец?

– Много. Я – старше этой Вселенной.

– А что: есть и другие?

– Есть.

– И где они?

– Далеко, - Хальмер-Ю невольно улыбнулся вопросу…

На самом деле существует только то, во что ты веришь…

Настарбинский внезапно нахмурился, приложил ладонь к своей лысине, затем резко убрал руку и произнёс:

– Нет, не так. Неправильно всё. Не надо было тебе рассказывать!

– Но почему?

– Закрой глаза. Не жмурься. Просто спокойно плотно закрой глаза и смотри.

– Как смотреть? Ничего же не видно.

– Успокойся. И смотри так, как обычно смотрят вдаль... Ну!

Джеликтукон постарался внять совету новоявленного отца, хотя и совершенно не понимал, зачем он всё это делает. Некоторое время было темно и тихо. И вдруг там, вдали, едва забрезжив, нечто начало приближаться. Сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Через мгновение он увидел стоящего посреди пыльной дороги человека, в котором узнал недавнего профессорского гостя господина Пржевальского. Над ним примерно на высоте собора Нотр-Дам-де-Пари в воздухе наподобие флага трепетала чалая лошадь с животом надутым, как воздушный шарик. Вдоль дороги дул ветер, неся перед собой неуловимые струи пыли. Всё остальное: кусты, реки, деревни – медленно перемещалось куда-то в сторону. Один Пржевальский стоял на месте. Дорога под ним трепетала, извивалась, а он всё стоял. И ждал.