Вне времени
Шрифт:
— Кхм, — сказал я, замедляя шаг. — Слабо снова прочесть мои мысли?
Она приложила палец к губам и глубокомысленно закатила глаза, которые в полутьме коридора казались глубокими омутами — неопытному пловцу в таких проще простого утонуть.
— Если принять во внимание засохшую лужицу чего-то зеленоватого, вытекшую из-под твоей двери, торчащие оттуда скомканные листы бумаги, запах пороха и странный царапающийся звук, доносящийся оттуда же…. вне всяких сомнений, ты думаешь о рецепте яблочного
И при всем при этом она умудрялась невинно улыбаться. Руки чешутся придушить… как же я по ней скучал.
Отогнав последнюю непрошенную — и лишнюю сейчас — мысль, я открыл-таки дверь. Тень мелкого демона, проклиная все на свете, шмыгнула мимо и исчезла во вспышке света.
Кашляя, мы развеяли дым и оглядели комнату, в которой грудой были свалены дела и магические артефакты государственной важности.
— Побоище, — резюмировала Лаэли, присаживаясь на кровать рядом с клыкастым черепом горного орка. — Ты проектировал сцену Рагнарека(1)?
— Я здесь живу.
— А, ну это всё объясняет, — она всё же не смогла сдержать ухмылки, разглядывая огарки свечей, травы, оружие, развешенные по стенам доносы на меня, любимого — и прочий хлам.
— Лучше бы помогла.
Не выказывая особого рвения, она всё же взялась перебирать бумаги, которые давеча мы с Каланмисом швырнули на пол. Дело оказалось немного более сложным, чем я ожидал…
— Как поживает Младшая? — она припомнила о маленькой эльфийке, с которой, кажется, неплохо поладила во время двух своих предыдущих визитов в Город Мира.
— Через неделю получает имя.
Лаэли кивнула: любопытная, она уже выведала у меня всё, что казалось старинных обычаев дроу, наименее кровавых, конечно. Традиция имяположения на седьмой год жизни была одной из них. До этого возраста ребенок носил только прозвище — Младший или Младшая, а потом уже получал имя, подходящее его или её характеру и способностям. Или внешности, если особых талантов ребенок не проявлял — как было с моей младшей сестрой.
— Отец хочет дать её имя Яхма.
— Кажется, это значит "Игра".
— Верно. Но, в большей степени, это просто ребячество… Дерзкое напоминание о том, какую роль наш отец сыграл в прошлом Рарена.
Яхмос — "Игрок" — таково было одно из имен отца, под которым он был известен более чем тысячу лет назад.
— Яхма, — Лаэли распробовал имя на вкус, прокатила его по языку. — Похоже на "яшма".
— Что такое яшма? — она произнесла слово на русском языке, с которым я был недостаточно хорошо знаком.
— Полудрагоценный камень, коричневый или серо-голубой.
— Какие свойства?
— Учи минералогию. Усиливает интуицию, останавливает кровотечение, придает здравомыслие поступкам.
Яшма. Настала моя очередь примерять имя непоседливой младшей. Да, порция здравого смысла ей не повредит.
ЛАЭЛИ
Для того, чтобы создать Сеть Леви — такое рабочее название мы дали чарам — требовалась энергия ближайшего Узла энергии. Таковым был узел магии Стихий, находившийся в нескольких милях от Города Мира — дроу умели выбирать места для своих поселений.
Мы с Даром порой набирались дерзости думать, что сторожевой чертеж с глазом Уджат, закрепленный несколькими более мелкими узелками энергии может носить и наше имя… Но это было бы нечестно по отношению к чешскому раввину, который первым использовал подобный символ. Мы не унывали — если проживем дольше этого лета, обязательно раскроем еще парочку магических тайн, над которыми бьются лучшие чародеи Иггдрасиля. На спор, конечно.
— Между прочим, ты еще должна мне желаение, — напомнил дроу, пока мы шагали по улицам Города.
— В нашем мире Узла некромантии не было, — я парировала, однако, сознавая, что он прав.
Он только хмыкнул и покачал головой. Проклятый Узел был — пусть замкнутый на самом себе, свернутый в подобие черной дыры… но был. Надеюсь, дроу в ближайшее время будет слишком занят, чтобы придумывать для меня какое-нибудь задание садисткого (чего еще от него ждать?) характера.
В огромную расселину на своде пещеры робко вползал рассвет — опаловые глаза неба щурились, сонные, глядя на просыпающийся Город. Солнечные лучи, скользящие по скалистой поверхности земли, не скоро еще проникнут в подземелье — к тому времени маги города прикроют трещину черным Пологом Шэли, защищая своих соотечественников от палящего светила.
Поежилась — сырая прохлада подземелий была не по душе. Дар искоса бросил на меня неодобрительный взгляд.
— Простудишься.
— И буду на тебя кашлять.
Он открыл было рот, чтобы продолжить утреннюю перепалку, взбадривающую лучше чашки кофе, но тонкие губы растянулись в улыбку, голова бросила легкий кивок.
— Приветствую, Архимаг, — встречный прохожий низко поклонился, прижав ладонь к груди, другой придерживая ножны на бедре.
Я удостоилась странной смеси презрения, насмешки и одобрения — и показала темному эльфу язык. Тот замер в недоумении.
— Так приветствуют союзников у меня на родине, — я объявила с самым серьезным видом.
Дар подтолкнул меня ладонью в спину.
— Обязательно надо валять дурака?
— Это правда. Вообще-то, — поправила несуществующие очки, — на Земле в Тибете до сих пор существует обычай высовывать кончик языка в знак расположения к незнакомцу…
— А эскимосы трутся носами при встрече, — товарищ проявил удивительную осведомленность. — Хочешь догнать его?