Вне закона
Шрифт:
— Выходит, вы сообразительная. Посоображайте еще немного. Садитесь на лошадь и проваливайте.
— Почему?
— Потому что я люблю девочек вроде вас на завтрак.
Она взглянула на немытую тарелку.
— Вы уже позавтракали.
— Но еще не наелся.
Она улыбнулась чуть дрожащими губами:
— А я и не знала, что у профессионалов есть чувство юмора.
— Его у нас нет, — ответил он.
Она стояла, изучающе глядя на него. Он ответил таким же взглядом.
— Завтра вечером, в субботу, в городке будут танцы.
— У меня нет времени для танцев.
— Я
Он пожал плечами.
— Он очень расстроен.
Лобо опять пожал плечами:
— Это его забота.
— Вы уже встретились с Уиллоу Тэйлор?
Лобо напрягся. Его взгляд стал даже холодней, чем обычно. Девушка была в нерешительности.
— Я… она мне нравится. Вы… вы не сделаете ей плохо, верно?
— Так вы из-за этого приехали?
Девушка прикусила губу и медленно кивнула. Лобо потер затылок. Заковыристее работы он еще не встречал.
— Ведь нет, не сделаете? — настаивала она.
— Поезжайте домой и говорите со своим папой, а не со мной.
— Прошу вас.
— Уезжайте, — повторил он, поднимаясь и выплескивая остаток кофе в костер.
Не обращая больше на нее внимания, он оседлал каракового и вскочил в седло. Если она не хочет уезжать, то, черт побери, уедет он. Он поехал рысью, не оглядываясь.
Этой ночью он спал беспокойно, но ему хватило короткого отдыха. Он всегда ухитрялся немного вздремнуть то там, то здесь, даже на лошади, и быть таким же бодрым, как человек, проспавший несколько часов. Еще одно наследие его жизни с апачами.
Если взглянуть на эти годы объективно, то, возможно, он должен быть за них благодарен. Он был способен на то, на что были способны — или хотели — лишь немногие, но когда он лежал без сна, оценивая эти способности и вспоминая свою жизнь, он понял, что всего этого недостаточно.
Пока он не услышал смех этой женщины, Тэйлор, он не осознавал, как много теряет. Он понятия не имел, что люди могут так смеяться.
Лобо и до того слышал смех. Издевательский. Жестокий. Грубый. Но никогда такой, от которого хотелось улыбаться.
Это надо же, так он скоро начнет выть на луну.
Лобо не спеша доехал до речки огибавшей земли Ньютона и Тэйлор. Из-за засухи воды было мало, только несколько грязноватых дюймов.
Ему и до этого приходилось принимать участие в спорах из-за воды. Почему этот должен чем-то отличаться? Но разница была. И он понял, насколько она велика, когда поздним вечером увидел, что подъезжает к заросшему травой холму. Он спешился и устроился поудобнее, наблюдая за дорогой. Он увидел приближающуюся тележку, но на этот раз к задку была привязана чалая лошадь, а рядом с женщиной, держа вожжи, сидел мужчина.
Лобо отпрянул, как от ожога. В низу живота возникла непонятная резкая боль, и он ощутил в себе тянущую пустоту, которая расширилась и поглотила его.
Брэди вернулся этим вечером. Уиллоу слышала, как он подъехал сразу после того, как она потушила керосиновую лампу в своей спальне. Она быстро встала и подошла к окну. Она вспомнила, что внизу есть винтовки, но не была уверена, что сможет выстрелить в человека.
Увидев Брэди, ведущего лошадь к сараю, она издала вздох облегчения. Она хотела выйти поговорить с ним, потом решила подождать до завтра. Плечи его были опущены, и даже на расстоянии он выглядел усталым, потерпевшим поражение. А ведь он так хорошо держался все это время… Она снова легла в постель с чувством беспокойства за него.
Брэди зажег лампу в помещении для упряжи. У него так дрожали руки, что на это потребовалось несколько минут.
Он слышал о наемнике и знал, что кроме него некому защитить Уиллоу и детей. Он пять дней провел в предгорьях, практикуясь в стрельбе из своего кольта. Когда-то он был быстрым и метким стрелком. Теперь он с трудом вытаскивал револьвер из кобуры, и три выстрела из четырех шли далеко мимо цели.
Когда-то верный друг, теперь револьвер в его руках казался гремучей змеей. Он его ненавидел.
Он не дотрагивался до своего кольта четыре года с тех пор, как убил последнего из убийц своей жены и сына, хладнокровно застрелил его, когда тот молил о пощаде. Он думал ощутить удовлетворение и умиротворенность, но вышло не так. Он обнаружил, что сам был не лучше того, кого выслеживал.
Разглядывая предавшие его руки, он боролся с терзавшим его желанием выпить. Он ни на что не годился. Совершенно бесполезен. Его сгрызала ненависть к себе.
Он открыл окно, глубоко вдыхая тихий ночной воздух. Но это не помогло. Почти ненамеренно он подошел к коробке, где держал свои немногие пожитки и нащупал гладкую округлость бутылки. Она лежала здесь, нетронутая, уже несколько месяцев. Некоторое время он колебался, потом вытащил ее из коробки. Почему бы и нет? Все равно он ни на что не годился. Он поднес бутылку к губам и сделал долгий глоток, потом еще один.
Сигарета. Ему хотелось курить. В сарае он никогда не курил, но… почему бы и нет. Он будет осторожен. Он свернул сигарету и, видит Бог, руки его не дрожали. Он стряхнул табак с колен и еще раз приложился к бутылке.
Он снял стекло с керосиновой лампы и зажег сигарету от ее пламени. Он не поместил стекло обратно. Он докурил сигарету и очень старательно затушил ее, делая глоток за глотком из бутылки, и с сожалением поставил бутылку на стол рядом с лампой, когда там ничего не осталось. Вот чего ему недоставало. Просто немного выпить. Его глаза закрылись, и негромкий храп заполнил комнату, освещаемую незащищенным пламенем.
Несколькими часами позже легкий бриз зашевелил простые хлопчатые занавески в комнате, отдувая их в сторону лампы. Мерцающее пламя поползло вверх в поисках добавочного топлива. Оно нашло его в сухом дереве сарая.
Глава 4
Лобо поднялся до рассвета. Была суббота, и он твердо решил встретиться с Уиллоу, прежде чем она снова улизнет.
Он нарочно не стал бриться. Чем страшнее он будет выглядеть, тем больше шансов на успех. А он хорошо знал, как пугающе он мог выглядеть. Много раз возможные противники отступали, только взглянув на него.