Вне закона
Шрифт:
Вспомнив разговор с Бетси, Кирби подумал о том, что ему сейчас следует тщательнее подбирать слова.
— Меня интересует не эта, а другая сторона договора. В чем должны заключаться мои обязательства, и какие у меня будут гарантии?
Карла находилась так близко от него, что он мог различить крошечные искорки в ее зеленовато-серых зрачках.
Глаза Карлы сузились, она задержала дыхание.
— Значит у тебя оно есть!
— Что есть?
— Только не прикидывайся умником, мистер Винтер. Ты ведь можешь и сам им воспользоваться.
— Каким
— Не придуривайся! Теперь, когда твой покойный дядюшка так прижал тебя, что нам с Джозефом и не снилось, тебе все равно придется пойти на сделку с нами. У тебя нет другого выбора.
Кирби старался нащупать необходимую линию поведения. Как оправдывались предсказания Бетси! Приходилось иметь дело с новой, весьма опасной Карлой.
— Но давай представим себе на минуту, что я все же в состоянии обойтись без вашей помощи.
— Действительно? И каким же образом?
— Предположим, мне удалось припрятать крупную сумму. В такое место, откуда я могу легко достать ее. Должен сказать, кстати, что ваши люди действуют слишком грубо.
— Грубо? — удивленно переспросила она.
— Обыскивать дома и квартиры дядюшки Омара! Фи! — покачал он головой.
Карла долго смотрела на него, как будто изучая.
— Значит, ко всему ты еще и хороший актер. Это делает тебя опасным. Что ж, когда ставки высоки, следует действовать прямо. Это часто приносит успех. Так кому же ты нужен?
— Пока что вот вам понадобился.
Она наклонила голову.
— Зачем же тогда все эти штучки, ужимки в стиле Гекльберри Финна в ответ на мое… э… внимание. А, Кирби?
— Я люблю казаться простофилей.
— Мой бог, и ты преуспел в этом! Только вот откуда у тебя такой стойкий иммунитет? Неужели Фарнхэм так хороша?
— Возможно.
Нахмурившись, Карла принялась ходить по комнате. Он вдруг заметил, что весь ее акцент совершенно исчез.
— Замечательно, — сказала она. — Я открываю карты, имея каре, а у него, оказывается, покер. Но теперь-то, когда мы все знаем друг о друге, теперь, надеюсь, мы партеры?
— Не обязательно.
— Оно находится там же, где деньги?
— Что такое оно?
Карла топнула ногой.
— Не будь таким дьявольски упрямым! Ты же должен наконец понимать, что мы могли бы повести совсем иначе. Ты пил все, что я тебе предлагала. И ты был пьян, я это видела. Мы могли бы отвезти тебя в такое место, где твоих криков никто бы не услышал. У Джозефа слабые нервы, но со мной, могу тебя уверить, все в порядке. Мне подобные развлечения даже нравятся, дружище.
Кирби слегка вздрогнул, но быстро справился с собой.
— Значит, вы понимали, что данный путь ни к чему хорошему не приведет. Правильно?
— Это тебе не следует ждать ничего хорошего!
— Следовательно, у вас есть основания думать, что я знаю, что делаю.
Карла неохотно кивнула.
— Я действительно начинаю склоняться к этому мнению. Но о чем, черт побери, думал твой дядя? Он ведь должен был понимать, что произойдет после его смерти.
— Если
Она кивнула в сторону газеты.
— Если все это устроил ты сам, то, наверно, ты очень в себе уверен, Кирби.
— Никаких официальных заявлений я не делал. — Кирби подошел к телефону и взглянул на часы. — Я хочу попытаться дозвониться до Грамби.
— Давай-ка лучше я сделаю это за тебя. Оператор может прилично заработать, если узнает, в каком номере ты находишься.
Он продиктовал ей номер телефона. Когда Грамби ответил на звонок, Карла передала трубку Кирби.
— Интересную пресс-конференцию вы устроили, мистер Грамби.
— А, Винтер! Это вы. Поймите, мы только охраняем интересы Фонда.
— Тогда вам будет нетрудно понять и мое будущее официальное заявление.
— Мне неясно, что вы имеете в виду.
— Я заявлю, что лишь выполнял указания. Дядюшка Омар не оставил мне ни цента. Я заявлю, что никогда до конца не понимал назначения «Проектов О.К.». И теперь никак не могу понять, зачем было тратить столько денег на покупку недвижимости и ценных бумаг за границей, а потом переводить документы на владение, чеки и наличность в швейцарские банки на ваше имя и на имена других исполнительных директоров Корпорации. Но делал я это, потому что моя работа хорошо оплачивалась. И еще я могу заявить, что мисс Фарнхэм также была оболгана вами, потому что именно по вашему приказу она сожгла все документы.
Последовала долгая пауза. Наконец Грамби хрипло спросил:
— Какую цель вы преследуете, мистер Винтер?
— Пока что, до поры до времени, я постараюсь не делать этого заявления.
— Заявление такого рода — ложное, конечно, — может уничтожить нас всех. Вас в том числе.
— Да, при полном отсутствии документов нам всем придется плохо. Поэтому я просто предлагаю, чтобы вы держались поскромнее.
— Видно, мы сильно недооценивали вас, мистер Винтер.
— Жаль, что вы не можете забрать свое заявление прессе назад. Но вы можете воздержаться от последующих. У меня и так проблем вполне достаточно, — сказал Кирби и повесил трубку.
Карла одобрительно посмотрела на него.
— Ты умеешь быть весьма ядовитым.
— Но в глубине души я — полный простофиля.
— Это очень эффективное прикрытие. Омар казался таким милым, бестолковым старичком. Мы могли бы догадаться, что ты пошел в него.
Зазвонил телефон, и Карла подняла трубку.
— Кто? О да, конечно. Что это значит? О нет! Мой брат и я едва знакомы с этим молодым человеком. Видели нас с ним? Вы, должно быть, ошиблись. Не могу сказать, чтобы я была против, вы понимаете. Очень волнительно находиться в том же отеле. Даже на одном этаже. Он, по-видимому, очень интересный человек. Столько денег! Честное слово! Нет, к сожалению, мой брат и я уезжаем сегодня вечером. Увы, было бы так любопытно остаться и понаблюдать за развитием событий. Нет, конечно, нет. Мы всегда рады помочь.