Вне запретов

Уотсон Р. С.

— Что все это значит? — спрашивает он, крадучись входя в комнату. Его глаза прищуриваются при виде кучи одежды, окружающей меня.

— Бесполезные вещи, которые мне больше не нужны, поэтому я все раздаю.

— Хм. Похожи на те, что я тебе покупал.

— Ты очень умный, придурок. Я знала, что в тебе это есть.

Грейсон тихо смеется. Затем опускается на колени рядом со мной, и я невольно вдыхаю его свежий запах, еще сильнее, черт возьми, сжимаясь внутренними мышцами. Протягивает руку, чтобы

заправить выбившуюся прядь волос мне за ухо.

— Твоя девушка знает, что ты здесь?

Я изо всех сил веду себя сдержанно. По правде говоря, я с трудом сдерживаюсь, чтобы кинуться в объятия. Хочу напомнить, как нам хорошо вместе. Разве не в этом заключается план нападения Селесты? Напомнить ему, почему он вообще в нее влюбился. У меня тоже есть воспоминания, которыми я могу поделиться.

— Во-первых, Селеста не моя девушка.

— Тогда твоя женщина, — бросаю я вызов.

— Она не моя девушка, не женщина и не любое другое существительное женского рода, которое ты хочешь использовать.

— То кольцо, которое я видела вчера вечером на ее безымянном пальце левой руки, говорит само за себя.

— И именно поэтому я здесь. Не хочу, чтобы между нами было недопонимание.

— О, тебе не нужно беспокоиться, потому что между нами абсолютно ничего нет.

Я горжусь своей бравадой, но она длится всего несколько секунд. Без предупреждения Грейсон вскакивает на ноги и поднимает меня в воздух. Прижимает меня спиной к стене и одной рукой обвивает мои ноги вокруг своей талии.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — кричу я.

Мое сердце бешено бьется. Во всем мире не хватит упражнений Кегеля, чтобы потушить пожар, разгоревшийся внизу. Футболка, которая на мне надета, приподнимается над трусиками, и обтянутый джинсами член трется об меня.

— Доказываю свою точку зрения.

— И какой в этом смысл, придурок?

Я стараюсь вести себя жестко, но даже для меня это звучит натянуто.

Грейсон смотрит вниз на мою вздымающуюся грудь, и его ухмылка достойна пощечины. Затем подмигивает мне, и я отталкиваю его. Он не двигается с места.

— Эта боль, которую ты сейчас чувствуешь между ног, эта влага на твоих трусиках в этот самый момент… это твое тело признает, как много еще осталось между нами. Если бы захотел, я мог бы расстегнуть молнию на брюках и засунуть свой твердый член внутрь прямо сейчас.

— Пошел ты!

Я чувствую, как мое лицо заливается краской. Мне хочется кричать, потому что я знаю — Грейсон абсолютно прав. Я бы скакала на его члене до самозабвения, просто чтобы попробовать его в последний раз. И пожалела бы об этом в ту же минуту, как все закончилось.

— Напротив, милая. Я не собираюсь давать тебе то, чего ты хочешь — того, чего хотим мы оба. Я еще не принял решение.

— Здесь не

нужно принимать никакого решения. Я тебя не жду, — почти кричу я. — Я порвала с тобой.

— Кольцо, которое ты видела, я подарил Селесте перед тем, как она потеряла память. Она сказала, что надела его только для того, чтобы отпугнуть парней в клубе и почувствовать себя ближе ко мне. Она даже не осталась со мной. Она живет с моими родителями, чтобы мы не мутили воду.

— Мне все равно, — вру я.

Это не должно облегчить боль, но это так. Они не помолвлены, и он говорит мне, что они не вместе официально. Это не значит, что он не трахает ее. Для секса не обязательно быть официальными.

— Я знаю, и ты тоже. Не сдавайся пока. Дай мне шанс разобраться. Пообещай, что будешь ждать.

— Нет, — упрямо говорю я.

Грейсон приподнимает мою голову, чтобы я могла заглянуть в его притягательные лазурно-голубые глаза. Понимаю, что это произойдет, но бессильна это остановить.

— Скажи мне, — шепчет он мне в губы.

Грейсон готов на все, и я парализована своей страстью к нему. Не я напоминаю, как нам хорошо вместе — он сделал все это сам. Я отрицательно качаю головой, но без особой уверенности. Он прикусывает мои губы, и я издаю одобрительный стон. Его правая рука скользит вниз по моему горлу, а затем слегка надавливает. С моих губ срывается вздох. Я думаю о нашей игре с дыханием, и мои ноги непроизвольно сжимаются вокруг него.

— Ты ведешь нечестную игру, — говорю я, задыхаясь.

— Зачем мне это делать?

У меня нет возможности ответить. Его вопрос риторический. Его губы впиваются в мои в таком страстном поцелуе, что у меня нет другого выбора, кроме как открыться ему. Наши языки соединяются и кружатся в вихре страсти, которую мы оба чувствуем. Покусывая, посасывая, я не могу насытиться. Прижимаюсь своей пульсирующей киской к его джинсам, как будто у меня течка. На его губах появляется улыбка. Он обхватывает мои бедра рукой, которая до этого сжимала мое горло. Мы смотрим друг на друга, и я знаю, что мои глаза говорят ему то, чего не могли сказать мои губы. Я подожду. Надеюсь, я выберусь из этого невредимой.

— Э-э-э, хм-м-м, — прочищает горло Джордан, стоя в дверях. — Ты тоже так лечишься? Я так и знала, уж здесь стало слишком тихо.

Только сейчас я осознаю, что музыка смолкла. Эта песня была поставлена на повтор, так что, должно быть, мой телефон разрядился. Грейсон опускает меня. Я сразу же чувствую себя обделенной.

— Я получил свой ответ. — Он улыбается, подтверждая то, что я и так знала. Я показала ему, ничего не сказав на самом деле. — Она все еще любит меня, — говорит он, имея в виду мою киску, проводя рукой по влажности между моих ног, а затем отстраняясь.