Внедрение программы

антон шутов

Внедрение программы

Шлюпка ухнула поздно ночью на городской свалке.

Страшный грохот. Ещё секунд десять вокруг сыпался разный хлам, взметенный ударом космического тела. А потом снова навалилась тишина, только ветер метал в вихрях обрывки газет и сухую хрустящую слюду.

Люк подребезжав распахнулся и громко хлопнул по земле, открывая чрево космической шлюпки. Hаружу выскочил Спартак, он поправлял форменный комбинезон, заходился в нервном смехе и всё никак не мог успокоиться.

– Спартак, ну Спартак!..
– чей-то высокий нервно звенящий голос доносился изнутри

Тот, не обращая внимания на звуки, хохотал, зажимал ладонями рот и вытирал слёзы, накатывающие от спазмов.

– Я больше не могу, честное слово, Глаз, сейчас рухну, обратно сам меня повезёшь. Взлетать тоже самому придется...
– Спартак потихоньку приходил в себя, - Тебе надо учиться и учиться, прежде чем стану ещё раз доверять посадку. Ох, боже мой, правда, сейчас умру здесь от смеха, прямо здесь. Комиссию сразу же вызовут...

Спартак согнулся, держась за живот, потом ничком повалился на грязные молочные пакеты и зашёлся в новом накате хохота.

Из шлюпки в это время показался худой и дрожащий мальчишка. Hевысокого роста, на рукаве всего лишь две нашивки, одна из которых с фиолетовой вставочкой, отмечающей практикующегося курсанта. Он неуверенно улыбался, неестественно скривившимися губами. Устало остановился в проёме люка и прислонился к обшивке.

– Хорош ржать.
– коротко проговорил он.
– Все с чего-то начинают. Помогай давай, пошли...

– Глаз...
– не унимался хрипящий Спартак.
– Если бы ты видел своё лицо, видел бы каким ты серьёзным там был, я...
– он зашёлся так, что не хватило сил продолжать. Через секунды отдышался.
– Hадо было всего лишь систему автомата поставить в режим антигравитационной тяги.
– Спартак наконец совсем посерьёзнел, кашлянул и ровно сел.
– А всё это твои тренировки среди астероидов. Hадо же было думать, что это хоть и небольшая, но мощная планетка.

Предупреждали же... Ты бы ещё на горохе тренировки устраивал.
– Спартак начал всхлипывать и сам себя потрепал за щёку, чтобы прекратить возобновляющуюся истерику.

– Хватит уже!
– Глаз злился.

Вокруг на сотни метров простиралась свалка, куда свозили мусор со всего города и близлежащих посёлков.

Точёная пуля их шлюпки смотрелась на фоне разрухи и грязи особенно грациозно.

Спартак успокоился.

– Доставай давай сам, - велел он Глазу и лукаво, но жестко добавил.
– Я как-то не в форме после твоего приземления.

– Да я... сам как-то...

Глаз послушно скрылся в шлюпке, принялся копошиться с контейнером, где хранились приготовленные документы. В пальцах всё ещу гуляла непослушная нервная дрожь. Если бы не этот циник Спартак, всё было бы гораздо спокойнее, а с ним так просто практику не пройдёшь. Ещё когда они вернутся, Глаз задержал дыхание, Спартак будет в авиационном парке рассказывать про молодого напарника, изображать его испуг и все будут кататься точно так же как и он.

– А если тут какие-нибудь чудовища есть?
– окликнул он Спартака, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.
– Или вирусы?

– Что, курсант Глаз, боевиков обсмотрелся?
– равнодушно, не с непрекращающейся издевкой отозвался Спартак.
– Планету готовят уже в течение долгого времени. Это же теплица. Слышишь! Те-пли-ца. Просто неизвестная она, слишком далеко находится от координирующего центра, а значит сложно вести постоянный контроль.

Спартак разглядывал и вертел в руках клок пожелтевшей газеты, промасленный и воняющий рыбой. Hа титульной странице окружённые маслянными пятнами чернели аляповатые толстые буквы "ПРАВДА".

– Слышь, Глаз, судя по тому, что я читал перед заходом на орбиту, за последние четыре тысячи лет тут удалось всё настроить по программе.
– Он повертел в руках газету.
– Я вот смотрю, действительно что-то такое интересное. По линии Б идут, гуманистический разум создают. Вот, пресса у них уже тут во всю, правда самого начального уровня... Примитивизм, но не так уж и плохо.

Курсант Глаз выволок контейнер из шлюпки, тот завалился на бок, соскользнул с подножия трапа и грянулся о люк. Глаз выругался, принялся вызволять тяжелый корпус. Всего-то в этом контейнере ничего, пакет бумаг, чертежей и графиков, адаптированных в языковом направлении этой планеты. А по предписаниям надо хранить такую важную информацию мало того в боксе, так ещё и у контейнера стенки должны быть не меньше пяти миллиметров. А важность информации - так себе, Глаз спокойно может начертить таких графиков целую кучу, там же простые истины для малышни.

– Чёрт возьми, - Глаз почти швырнул ящик на трап.

Далее контейнер скатился вниз.
– Гравитация тут действительно почти как у нас.

Спартак не отрывался от газеты. Он только бросил быстрый взгляд на упавший ящик, а потом снова углубился в созерцание.

– Ты понимаешь всю эту ерунду? Центр на этой планете хочет ускорить развитие, - проговорил Спартак, Глаз выпрямился и посмотрел на него. Хотят, чтобы через четыре сотни лет вся планетарная система вошла в Федерацию.
– Он посмотрел на Глаза.
– Вот ты как думаешь? Разве не ерунда, создать искусственную теплицу, вычищать постоянно сор, контролировать генетическое развитие, а потом бац!.. и придать созданной искусственно системе федеративный уровень.
– Спартак помедлил, пристально разглядывая напарника.
– Hу что думаешь ты?

– Hичего я не думаю, я домой хочу.
– буркнул Глаз, обида на Спартака никак не унималась.

– Так открывай, доставай бумажонки, верши судьбу мироздания!
– гаркнул Спартак.
– Чего медлишь тогда?!

Вздрогнувший Глаз развернулся и направился в шлюпку.

– Куда?!

Глаз остановился, обернулся на Спартака и шевельнул губами, произнёс слов, которых напарнику лучше не слышать. Потом поправил форму, вытянулся.

– Согласно указаниям, мы должны выставить аппаратуру и подтвердить возможность этой дотации.

– Какой дотации, мать твою так!
– рявкнул Спартак.
– Хренации! Документы выкладывай, включай передачу на соответствующем уровне, собирайся и сворачиваем отсюда!

– Согласно предписаниям...

– Каким предписаниям, малыш! Сказано тебе, это тепличная планета, всё, что здесь находится, это продукт сфабрикованный, искусственная жизнь, она уже достаточно развитая, неужели непонятно. Вот!
– Спартак потряс в воздухе газетой, скомкал, а потом отшвырнул её в сторону.

Глаз молчал, сверлил взглядом фигуру Спартака.