Внедрение
Шрифт:
Тим увидел его сразу, так как Бродяга лежал первым в ряду мёртвых узников. Обнажённое до пояса тело было всё синее от кровоподтёков, а тряпки, которыми были перевязаны раны, почернели от засохшей крови. Волосы на голове склеились, пропитавшись потом и сукровицей. Одна щека была глубоко рассечена почти до глазного яблока, а рот приоткрыт, как будто он хотел что-то сказать перед своей смертью. Юноша бросился на колени перед трупом друга, но тут чьи-то сильные руки схватили его за куртку и отбросили назад. Тим упал на спину, ошарашенно взирая на девушку, занявшую его место и так же, как и он за секунду до этого, упавшую на колени рядом
Чёрное отчаяние сменилось удивлением, когда парень увидел, как воительница склонилась над Бродягой, обхватив его голову обеими руками и прижавшись своим лбом к его лбу. Она шептала какие-то слова, и Тим пододвинулся ближе, чтобы разобрать их смысл.
— Боло… Боло… мой Боло… — Слёзы струились из её глаз и падали на бледное лицо Бродяги. — Почему только сейчас? Почему так?! Где же ты был всё это время, Боло…
Она упала головой на его грудь, и девичье, стройное тело затряслось от беззвучных рыданий. Изумление Тима возросло ещё больше, когда он осознал смысл того, что в данный момент происходило у него на глазах, — Дева была давно знакома с Бродягой! Хотя она и называла его другим именем, но тот факт, что они хорошо знали друг друга и, скорее всего, были когда-то близки, невозможно было игнорировать. Прекрасное, заплаканное лицо девушки было искажено мукой скорби, а юноша лишь молча сидел рядом, не зная, как реагировать и какие слова говорить. Ему хотелось её утешить, но в то же время он не мог заставить себя сделать это: в голове у него всё смешалось — искренняя печаль и траур из-за смерти Бродяги и просыпающееся чувство ревности. Разум его признавал, что это довольно глупо — ревновать Деву к уже умершему человеку, тем более, что он был его лучшим и даже единственным другом, но сердце не хотело поддаваться логике и отказывалось слушать какие-либо аргументы.
Парень отвернулся и взглянул на Клыкастых, которые всё это время внимательно наблюдали за ними и о чём-то заинтересованно переговаривались между собой. Стражники, по-видимому, уже выволокли всех умерших арестантов за пределы барака, по крайней мере, дверь была опять наглухо заперта. Из соседней улицы появился раб, ведущий под уздцы конебыка, запряжённого в большую открытую повозку. Он подвёл животного к трупам и стал торопливо опускать борта повозки. Армейцы между тем переминались с ноги на ногу, похоже, не решаясь мешать предводительнице гордых наездниц прощаться с мёртвым узником.
— Дева, они смотрят на нас, — пробормотал Тим.
— Что? — Она взглянула ему в лицо затуманенным взором.
— Бродяга мёртв. Его уже не вернёшь… — При этих словах к горлу у него подступил комок, и он прикусил нижнюю губу, чтобы не выдать своих чувств.
— Ты ошибаешься! — неожиданно зло сказала девушка и вытерла ладонями слёзы на своём лице. — Боло не умер!
— Мне очень жаль… Он тоже был твоим другом? — Тим подумал, что Дева немного не в себе от горя, и поэтому решил отвлечь её этим вопросом.
— Молчи! — тоном, не терпящим возражений, приказала она. — Мне надо сейчас кое-что сделать. Только не пугайся, я потом тебе всё объясню.
Глаза воительницы сузились, а лицо в один миг стало жёстким и отстранённым. Она медленно развернула голову Бродяги на бок и осторожно потрогала рукой его скулу и висок, а затем распрямила свой средний палец, вставила в ухо мёртвого мужчины и одним резким движением вонзила его до самого основания.
— Я знаю, это выглядело довольно жутко для тебя, — промолвила Дева, — однако Бродяга не был человеком. Он — андроид.
— Андроид? — Юноша с трудом выговорил незнакомое ему слово. — Что это?
— Не что, а кто, — попыталась улыбнуться воительница, но улыбка получилась скорее скорбной, чем успокаивающей. — Андроиды не являются настоящими людьми, они — искусственные создания. Тебе сейчас наверняка трудно понять меня, поэтому прими это просто как факт. Со временем я расскажу всё и об андроидах, и о ковчеге.
— Ковчеге? — Ещё одно непонятное слово.
— Ангелам он известен под названием «Мет».
— Нет никакого Мета. Бродяга, кстати, в него не верил… — с горечью в голосе сказал Тим и посмотрел на труп товарища.
— Конечно. Он не только не верил, он это знал.
— Что за штуку ты вытащила из его головы?
— Блок памяти. Идентификатор. В этой «штуке» сохранена сущность Боло — все его воспоминания, мысли и чувства… Данное устройство поможет мне снова возродить его к жизни.
— Оживить? — недоверчиво спросил парень.
— Не совсем так. Это сильное тело безвозвратно утрачено, — она нежно погладила кончиками пальцев плечо Бродяги, — но с помощью специальных машин и этого идентификатора, — Дева прикоснулась к карману куртки, где лежал цилиндр, — появится новый андроид, причём «новым» будет лишь его тело, а вот сознание останется почти прежним — таким, каким обладал Боло до своей гибели.
— Почти? Что значит «почти»? И откуда ты всё это знаешь?
— Слишком долго объяснять. Главное, что блок памяти удалось спасти, значит, ещё есть надежда на возрождение. Пойдём, нам здесь делать больше нечего!
— Ты собираешься бросить Бродягу здесь? Чтобы Клыкастые выкинули его в выгребную яму? — возмутился Тим.
— Пойми, перед нами всего лишь кусок мёртвой плоти. Его личность, слова, действия, переживания, образ мышления — всё, что мы в нём так любили, заключено сейчас в идентификаторе.
Её упоминание о своей любви снова разожгло в сердце юноши предательский огонь ревности.
— Тогда почему ты так горько оплакивала его смерть? Я видел, как ты страдала! — гневно бросил Тим и тут же пожалел об этом, так как знал, что она ни в чём не виновата. Он злился на себя, на свои чувства к ней, неуместные в данный момент, а также на то, что в недостаточной мере ощущает боль утраты.
— Потому что пока я не имею ни малейшего понятия, где можно возродить Боло, — печально произнесла девушка. — Но у меня впереди ещё вся жизнь, чтобы найти решение этой проблемы. И если ты захочешь помочь мне на этом пути, то я буду тебе очень признательна…
— Ты же знаешь, я готов пойти с тобой куда угодно, — пылко воскликнул парень и заглянул ей в глаза. — А ради Бродяги я не пожалею своей жизни!
— Ради Боло. Его звали Боло…
— Хорошо, пусть будет Боло! Мне трудно привыкнуть к этому имени. Ты, наверное, давно его знаешь?