Внешний враг
Шрифт:
— Все тут? Целы?
Он и сам видел, что все целы, но после этого рева ему хотелось услышать голоса товарищей.
— Свои все тут, а новых — никого… — прохрипел Гаврила. Богатырь лежал неловко подвернув руку под себя, а другой держал щит, что спас их от огня. Мальчишка хлопал глазами, а Избор трогая обгоревшую шею спросил:
— Джина бросил?
Исин кивнул, но уже привыкнув, что его никто не видит, подтвердил:
— Да. Пришлось…
— Самый умный поступок за всю твою жизнь, — сказал Гаврила. — Уважил…
Избор обернулся. Темнота позади них казалась звездным
От светильника над дверью Избор поджег затоптанный факел. Теперь, когда чудовищу было не до них, он захотел посмотреть на то, что там твориться….
Факел фыркнул, напиваясь огнем от светильника и Избор широко размахнувшись швырнул его туда, где звенело золото и слышались сарацинские проклятья. Крутясь, огонь долетел до сражавшихся и рассыпался искрами, но не угас, а уже через мгновение разгорелся веселым костром.
— На сундук попал… — сказал Исин. Он по-прежнему все видел. — Сейчас займется.
Хазарин как в воду смотрел.
Сундук загорелся и свет развел противников в стороны. Разойдясь шагов на десять они приглядывались друг к другу, выбирая слабые места. Джин перебрасывал из руки в руку топор, а страж подземелья скалил зубы и крутил головой на тонкой шее.
Это не могло продолжаться вечно.
Тварь дохнула пламенем и волосы на джиновой руке вспыхнули. Он выронил топор и тонко завизжав запрыгал, замахал рукой, стараясь сбить пламя. Зверь скакнул к обезоруженному врагу и оба они выскочили из круга света. Несколько мгновений джинова рука еще светила как факел, но вскоре огонь исчез. Враги ворочались в темноте и звенели золотом, словно откупались там друг от друга и Гаврила не выдержал.
— Пропал джин… — сказал богатырь. — Холишь его, лелеешь…
Он досадливо тряхнул пальцами и закончил так, словно у него заболели зубы.
— Какие-то они все у Мури беспомощные… Недоделанные какие-то… Придется теперь за него заканчивать идти…
Он подхватил щит, хотел подняться, но Исин удержал его.
— Погоди. Не все еще кончилось…
Он оказался прав.
Из темноты послышался хряский удар и зверя вновь вынесло в освещенный круг.
— Что это с ним?
Он ошалело мотал головой, словно вместе с богатырями удивлялся тому, что тут происходит, но тут появился джин и все стало на свои места. В руках Мурин выкормыш держал то ли увесистую крышку от сундука, то ли каменную плиту. Взмахнув ей как блюдом, он ударил врага еще раз. Зверь отступил назад, прямо в горящий костер и расшвырял его. Стало темнее, но люди успели увидеть, как джин, следуя путем удачи, подхватил полупустой сундук, перевернул, вытряхивая из него золото, и в один момент одел его на голову огнедышащей твари.
— Все, — сказал Гаврила, отпуская плечо Избора. — Конец! Сейчас он его задавит!
Крышка захлопнулась у зверя на шее и, зарычав, джин двумя руками сдавил сундук.
Зверь тряс головой и от этой силы джина мотало туда-сюда, но он крепко держал крышку, понимая что произойдет, если выпустит сундук.
Через минуту чудовище уже не ревело, а только шипело, словно затухающая под дождем головешка.
Огонь выплеснулся из рук джина и улетел к каменному своду, вместе с победным ревом стража сокровищ. Джин завизжал, и затряс обожженными руками.
— Он прожег сундук! — крикнул Гаврила. — Выбралась, гадина!
После ярких сполохов стало еще темнее тени противников переплелись. Они стали единым куском шевелящейся тьмы и только Исин увидел, что случилось дальше.
Джин не стал надеяться на оружие. Нескольким ловкими движениями он обернул шею извергающего огонь и дым чудовища вокруг плеча и сунув его голову в подмышку затянул получившийся узел. За грохотом никто не услышал хруста, но зверь после этого замер и повалился навзничь. Победитель в наступившей тишине выкрикнул что-то по-арабски и тоже замолчал.
— Что там? — спросил Избор. — Кто кого?
— Удавил! — восторженно сказал Исин. В его голосе звенело торжество, словно все это сделал он сам. — Он его голыми руками удавил!
Джин несколько мгновений еще крутил вражью шею и только убедившись, что зверь не дышит, бросил тушу себе под ноги. Потревоженное золото еще текло по углам и он настороженно вертел головой, стараясь отыскать новую опасность до того, как та сможет превратиться в беду.
— Эй! — негромко крикнул Избор. — Джин! Иди сюда!
Ослепленный темнотой джин неторопливо повернулся отыскивая говорившего.
— Кто зовет меня? — пророкотал грубый голос. — Кому еще жить надоело?
Иосиф за спиной воеводы попятился и Избор, успокаивая, положил ему руку на плечо.
— Твой новый хозяин. Ты же знаешь закон.
Джин наконец, определив, где стоят люди, пошел к ним. Его шаги наполнили подземелье грохотом и сопением. От этого шума и от темноты он казался даже более громадным, чем уже знакомые им Мурины джины.
— Зачем он тебе? — спросил за спиной голос Гаврилы. — Помог и на том спасибо…
Не отрывая глаз от грозной фигуры Избор отозвался.
— Муря нас нашел и остроголовые найдут. Мы ведь не на хитрость свою надеялись, а на скорость… А где она теперь? Остроголовые как в себя придут, так обязательно за нам увяжутся. Так уж пусть лучше через это подземелье пройдут, чем другой дорогой…
Подхватив с пола тлевший сундук джин двумя взмахами раздул в нем пламя и осветил людей перед собой.
— Ну, кто из вас?
Он собрался, было, расхохотаться, удивившись выпученным от удивления мальчишеским глазам, но Избор опередил его.
— Как звать тебя? — холодно спросил воевода голосом, заставляющим повиноваться.
— Сулейман, хозяин…
Джин выпрямился и голова его ушла в темноту.
— Сулейман, — повторил Избор, задумавшись. Джин стоял перед ним разглядывая обожженные руки и кривясь от боли. Наконец Избор полез за пазуху и достал ковчежец. Джин что-то почувствовал и попятился.
— Что ж ты как лошадь?
Гаврила легонько потрепал его по колену — выше не доставал.
— Я чую силу…
Масленников обернулся и увидел тусклый блеск серебра.