Внешний враг
Шрифт:
— Ты чего?
— Так нужно.
Задрав голову он поймал взгляд джина.
— Не бойся… Это добрая сила. Сейчас ты на несколько минут уснешь, а потом проснешься.
Не отводя глаз от ковчежца Сулейман кивнул.
— А через какое-то время сюда спустится много людей. Убьешь их сколько сможешь, а потом — свободен. Иди на все четыре стороны.
Осторожно, словно еще сомневался стоит ему это делать это или нет Избор откинул крышку, готовясь увидеть действие волшебства. В это раз оно коснулось только джина. Обессиленный магией он
— Закрывай! — ударил его по плечу Исин, не выдержав напряженного ожидания. Воевода только повел плечом. Если уж что-то делать, то делать наверняка. Колдуны остроголовых, по крайней мере те, что еще оставались в живых, должны были наверняка добраться до этого подземелья и лишние мгновения тут шли только на пользу делу.
Крышка ковчежца щелкнула, обрезая волшебство и из темноты поднялся Сулейман. Джин тряс головой и стряхивал прилипшие к коже монеты.
— Ты все понял?
— Все, хозяин!
— Тебе ждать — нам идти…
Солнечный свет, что лился сверху добавлял сил, как живая вода и манил к себе, как свет костра манил бы уставшего путника, а свет очага — голодного. Он был намеком, обещанием, говорившим о просторе, зеленой траве и свежем воздухе и Гаврила смотрел туда, пока голова у него не закружилась. Подошедший сзади Исин ткнулся в спину.
— Что встал?
Масленников обернулся и хазарин увидел на его лице отблеск солнца. Быстро вскинув глаза к каменному своду улыбнулся.
— Неужто вышли?
Гаврила отвернулся. Рано было еще радоваться, рано.
— Пока только дошли.
Хазарин у него за спиной нетерпеливо заерзал и он подвинулся, сколько мог, что бы дать тому возможность посмотреть на красное, предзакатное небо.
— Вечер…
— Скоро стемнеет, — согласился богатырь. Не двигаясь дальше они ждали когда их нагонят Избор и Иосиф. Звук их шагов уже долетел до них.
— Что там у вас? — спросил Исин. — Куда пришли?
— Тут ход наверх. Небо видно…
Ход был узкий и ни Избор ни Иосиф не могли подойти ближе.
— Что встали тогда? Вылезайте…
— Все не так просто.
Каменный свод в этом месте нависал низко, но в одном месте стену распорола трещина поднимавшаяся вверх. И не просто вверх, а как раз туда, куда нужно. Сотник смотрел на небо, прикидывая как им туда придется добираться, как около лица пахнуло ветром и тяжесть уже привычно сжимавшая плечо когтистыми лапами исчезла так, словно ее и не было вовсе. Исин осторожно повел плечом, прислушиваясь, как хрустят кости, потом осторожно коснулся плеча пальцами. Не найдя там ничего он на всякий случай пощупал воздух над плечом, но и это ничего не изменило. Совы на плече уже не нашлось. Он вздохнул и разгоняя застоявшуюся кровь, взмахнул рукой.
— Ослеп что ли? Чего размахался?
Хазарин щурясь на силуэт в темноте кивнул.
— Угадал. В самую точку угадал.
— Что? — уже всерьез спросил воевода. — Глаза?
— Мурина сова улетела, — сказал Исин. Избор, так и не поверивший хазарину, плюнул.
— Тут не до шуток, а ты…
Хазарин поднял брови. Он и не шутил вовсе…
— Что за старик! — сказал сотник. — Вечно когда нужно так его не сыщешь.
Гаврила понял, что сотник имел в виду Мурю и полюбопытствовал.
— Сейчас-то он тебе зачем? На ковре полетать захотелось?
— При чем тут ковер? Хватило бы и веревки, что он сверху сбросил бы.
Избор хлопнул хазарина по плечу.
— Перебьешься! Совсем обленился — и колдуна ему подавай и веревку…
Гаврила пощупал края трещины, посмотрел наверх.
— Ну-ка дайте место…. Отодвиньтесь, — решительно скомандовал он. Товарищи его вернулись в проход, освобождая место. Гаврила не оглядываясь на них, встряхнулся, словно собака, что только что вылезла из воды и уселся в трещине так, что бы спина упиралась в один край, а ноги в другой. Несколько мгновений он неподвижно сидел и Иосиф не удержался.
— И что? — спросил он. — Ее же не раздвинешь! Камень все-таки.
Масленников не стал отвечать — не до того было, на всякие глупости откликаться.
— Чудак! — объяснил мальчишке хазарин. — Он только глыбу побольше отколоть хочет!
Гаврила не ответил и ему. Даже в полусвете было видно, как его лицо наливается кровью.
— Он…. — начал, было Избор, но договорить не успел. Гаврила зашипел, как рассерженный гусак и перебирая то ногами, то плечами начал рывками подниматься к свету. Воевода поднял светильник повыше и застыл так. Гаврила взбирался наверх по паучьи быстро, но потом остановился. Внизу молчали.
Скосив глаза он видел удивленно раскрывшийся рот Иосифа. Поднимись он повыше, рот у мальчишки открылся бы еще шире, но, увы это было уже не по силам богатырю. Трещина словно сходилась и сжимала его. Он выдохнул из себя воздух, оттолкнулся спиной и спрыгнул вниз. Воевода подхватил его, не давая упасть.
— Давай еще! — ободрил его он. — Ты почти добрался!
Гаврила задрал голову к свету, распрямился, и в спине у него что-то хрустнуло.
— Так выше не залезешь, — сказал он. — Трещина сужается… А ну давай в лестницу!
Он подошел к стене и уперся в нее руками.
— Становись!
Другого приглашения не потребовалось.
— Опять мы на тебе ездим… — напомнил воевода Масленникову и живо вспрыгнул на богатырские плечи.
— Сочтемся… Исин!
Хазарин зацепился носком сапога за Гаврилов пояс. Тот крякнул, но Исин рывком добрался до Изборовых колен и полез выше. Свет над головой стал ближе, но он все еще был недосягаем для него. Ощупывая камень над головой он позвал.
— Иосиф! Давай сюда. Не достаю….