Внимание… Марш!
Шрифт:
С этими всё понятно. Нажимаю «стоп». Переворачиваю кассету. Там обнаруживается то, что потрафит моменту. Один из самых глупых Запповских номеров, длиннющая «Маленькая зелёненькая розеточка». Бестолковая навязчивая песня из двух строк, однако, с приятным развлекательным уклоном, что поднимает настроение. В коде Заппа поёт нижеследующие строчки (делаю погромче):
Теперь вы видите, в некоторых странах третьего мира
Может оказаться сложно танцевать под эту песню,
Потому что проигрыватель на керосине –
Не самое эффективное устройство.
Часто жижа заканчивается прямо на
Однако мы продолжаем, несмотря на то,
Что топлива может быть мало в вашем проигрывателе.
Эту песню мы предлагаем также четвёртому миру,
Там, где действительно тяжело.
Ведь ребята поддерживают работу проигрывателя,
Потирая две палочки друг об друга.
Если ничего не помогает, ну тогда просто выбросьте пластинку. 10
10
Frank Zappa Little Green Rosetta (Joe’s Garage, Acts II & III, 1979).
Минуты через три раздаётся отчётливый стук молотком по стояку центрального отопления. И почему моих соседей не расслабляет эта музыка? Вырубил кассетник. Поплёлся на кухню.
Поужинали. Напились чаю. По телеку – «Служебный роман» 11 . Чтобы найти кого-то… Весь мир готов я обойти… Никуда идти не пришлось. Машка сама пришла. На её совсем не игрушечных телесах – чёрное воздушное платье с пышным воланом юбок. Впрочем, коротковатых. Большие Машкины колени не прикрыты. Машка берет мою ладонь и кладёт себе на бедро, куда-то выше ватерлинии. Я невольно нащупываю кружева чулка.
11
Режиссёр Эльдар Рязанов. Премьера 26 октября 1977 года.
– Ты в чулках?
– Представь себе! Впервые в жизни. Они на липучках. Новая мода… Папка из Праги привёз.
Папаша у неё – учёное светило. Постоянно по симпозиумам мотается.
– Всё когда-то бывает в первый раз, – задумчиво говорю я. – И первая рюмка водки натощак тоже.
Машка меня не слышит. Оказывается, она только из консерватории. Моя музыкантша больших форм была на концерте. Владимир Спиваков и «Виртуозы Москвы» 12 . В программе – Чайковский, Свиридов, Прокофьев. Теперь перевозбуждена. Повалила меня на тахту, накрыла юбками… Лезет целоваться. Нашла коса на камень. Я ж разбит после тренировки. Мне не до либидо. Устал по самый си-бемоль. Но Машке однофигственно. Наступает всеми флангами сразу. Сверху и вокруг.
12
Владимир Теодорович Спиваков (р. 1944) – советский, российский дирижёр, скрипач, педагог, народный артист СССР (1990). Художественный руководитель Национального филармонического оркестра России и Государственного камерного оркестра «Виртуозы Москвы» (создан в 1979), президент Московского международного Дома музыки.
– Машк, как же ты дожила без секса до вчерашнего вечера?
– Сама не знаю, – отвечает и смеётся. – А главное, не понимаю, зачем?
– Воспитание, наверно, – подсказываю я.
Забалтываю девушку, чтобы защитить свою стремительно ущемляющуюся свободу и оттянуть момент капитуляции.
– Наверно. Маме вчера вечером рассказала, а она удивилась. Говорит: я думала, ты давно уже… Вот так!
– Вот как так?
– Вот как так что?
– Что-то вот как-то так, да…
– Да ну тебя.
– И поделом мне.
– Завтра опять в армию?
– Снова, Машк, сно-ва!
– Ну, давай уже… Надевай его на себя…
– Их нет. Ты забыла? Вчера ж и закончились.
– Как??? И ты не купил?
– Да как-то забыл…
– Ты идиот?
– Не исключено.
– Ты думаешь, девочка должна идти в аптеку?
– Вариант.
– Хрен тебе!
– Ну, тогда…
– Что тогда? – не терпится Машке.
– Вся жизнь впереди… Разденься и жди… – негромко пропел я.
Ну вот. Приложила меня по щеке. Не сильно. Но душевно. С хлёстким щелчком.
– Входи так, болван. Только не вздумай пичкать меня своими сливками.
– Уж тогда скорее фаршировать, Машк. Пичкают обычно в рот.
– Ещё чего! – вспыхнула Машка. – А впрочем… Это же моя главная эротическая фантазия пубертатного периода. Давай как-нибудь попробуем!
– Маша, ты – монстр! Тебе не восемнадцать, а все…
– Девятнадцать. Да, через двадцать шесть дней. Не забудь!
– А чего откладывать? Мне завтра в армию идти. Давай я тебе сейчас подарок подарю, – завёлся я.
Вскочил с тахты и схватил с письменного стола янтарный кулончик.
– Вот!
– Ах, какая прелесть! – зашелестела Машка. Всё в ней зашелестело. Губы. Юбки. Волосы. Ресницы. Она посмотрела на меня с крайней степенью плотоядства.
Я понял – пора сдаваться. Поцелуя не избежать. Ну и последующего тоже.
Тикали часы. Бормотал за стенкой телевизор. Скрипели паркетом соседи сверху. По карнизу стучал преднощный майский дождь. Расслабленная Машка утвердила свою голову на моём плече. Разбросала волосы. Лежит за моим ухом, сереет глазами. Ресницы хлопают, как крылья дракона. Раскрасневшиеся губы, в конце концов, упокоились…
– А у тебя другие девочки были? – копнула она с ходу на штык лопаты.
Несмотря на такой беспардонный наглёж, врать не хотелось.
– Была. Одна… Ещё в десятом классе. Могло быть и больше, – вспоминаю Ленкины сосцы под футболкой.
– Ну и почему?
– Да тюфяк я. Мечтателый мужчина.
– Какой же ты тюфяк? Повалил меня вчера. За сиську схватил.
– Вообще-то я так не умею, – оправдывался я. – Это когда ты в комнате, кругом твои буфера.
– Что?
– Ну, эти… Бемоли! – быстро нашёлся я. – Не протиснуться. Обязательно их заденешь.
– Ага, скажи ещё, я тебя спровоцировала. Я вообще не думала о тебе, как о мужчине. Не веришь?
– Ну почему… Верю. Я и сам о тебе не думал, как о женщине, – усмехнулся я.
– Да ну тебя. Я серьёзно. С твоими талантами у тебя уже много девчонок должно было быть.
– Да нет никаких талантов, – отмахнулся я. – С теми, кто мне нравится – я робею. С иными – смелый…
– Я тебе не нравлюсь?
– Мне нравится, как ты на скрипке играешь.
– Дипломат хренов! Мне наплевать, если я тебе не нравлюсь. Зато меня всё устраивает, – прорычала Машка и отвернулась, застив своей большой спиной полмира.