Внимание… Марш!
Шрифт:
– Как же быть? – запуталась Рита.
– Метандростенолон. А, Серёг? Ты сколько таблеток в день съедаешь?
– Пять-шесть, – отозвался простоватый
– И пять-шесть тонн железа за тренировку?
Рубцов кивнул.
– Ты сколько жмёшь лёжа?
– Обычно двести-двести двадцать. Но могу и двести пятьдесят. Наверно и двести семьдесят килограмм смогу, но не пробовал. Тренер запрещает.
– Правильно запрещает. Эти рекорды тебе не нужны. Тебе ядро нужно толкать с рекордом. С твоими большими грудными и трицепсами ты, может, и триста двадцать пожмёшь. Ну, а если случится непоправимое: уронишь штангу на себя? Кому нужны твои покрошенные рёбра и сдавленные лёгкие?
Ритку передёрнуло:
– Скажешь тоже!
Серёга перестал жевать. В глазах его застрял ужас.
– Ничего личного. Я за технику безопасности и здравый смысл. Ты кушай курочку, кушай. Слушайся тренера и всё будет хорошо.
Так мы трещали, а Шкиряк вился вокруг Серёгиных тумбообразных икр, подхватывая лакомые кусочки, то ли оброненные на пол, то ли сознательно ему дарованные. Праздник оказался поделён на всех.
Когда праздничный ужин подошёл к концу, плавно переместились в комнаты. Страсти утихли, чтобы разгореться вновь уже по другому поводу. Чем занять себя на сборах в те редкие часы, когда реально делать нечего? Паша схватил за хобот пошарпанную шиховскую гитарку за шестнадцать рублей с почерневшими от жира ладами, с тугими нестроящими струнами, разбившими в кровь пальцы нескольких поколений атлетов. Втёрся в девичью комнату. Приладил инструмент к коленке, заскрёб ногтями.
Конец ознакомительного фрагмента.