Внимающее око
Шрифт:
— Из телефонной будки у вокзала.
— Кто-нибудь следовал за вами?
Арнолда снова охватила паника.
— Нет-нет… Конечно нет…
— Интересно… — повторил его собеседник. — И что же вы рассказали полиции?
— Ничего, клянусь вам! Я сказал им, что разыскивал человека, который продавал велосипед, и не мог найти адрес… Если кто-то видел, как я с кем-то разговаривал, то значит, я просто спрашивал у прохожих, где он живет.
— Они вам поверили?
— С какой стати им мне не верить?
— Ас какой стати верить? С другой стороны, они не могут ничего доказать. Когда они спросили, с кем вы разговаривали, что вы ответили?
— Что я просто расспрашивал о человеке, который продает велосипед.
— Ну, это не так уж плохо. Теперь слушайте! Больше не звоните мне, не пишите и не задавайте никаких вопросов.
Просто оставайтесь, так сказать, в лоне семьи, и если вам представится шанс сделать то, что мы планировали, действуйте.
— Не знаю, как я смогу там оставаться.
— Придется постараться. В другом месте от вас мне нет никакой пользы.
— А если он не захочет терпеть меня в доме?
— Обратитесь за помощью к Эллен. А теперь идите — разговор окончен.
— Подождите… — начал Арнолд Брей.
— Что еще?
— Деньги… Я хочу мою долю.
— Вы ее получите. — На другом, конце провода послышался щелчок.
Арнолд повесил трубку — она была влажной, так как у него вспотела ладонь. Идти дурным путем — дело очень беспокойное.
Глава 25
— Он неважно себя чувствует, — сказала Элейн.
Во взгляде Дюшеса Беллингдона светилась мрачная усмешка.
— На этот случай существуют клиники общенациональной системы здравоохранения.
— Но Люшес…
— Прием там ежедневно. Не знаю, нужно ли платить за лекарства, но в любом случае ему должно хватить тех денег, которые я дал ему в прошлый раз.
Мисс Брей вытащила скомканный носовой платок и прижала его к глазам.
— Арнолду нужен домашний уход! Он всегда был слаб здоровьем, а теперь нас осталось только двое. Бедная мама боялась, что Арнолд не выживет. Он весил всего пять фунтов, когда родился, и доктор сказал…
Люшес Беллингдон решительно прервал поток воспоминаний.
— Судя по всему, доктор ошибся лет на пятьдесят. Что с ним теперь, с вашим Арнолдом?
— Арнолд нуждается в уходе, — повторила мисс Брей, убирая платок от покрасневших глаз. — Я могу поместить его в комнату Артура. Вещи бедняги уже вынесли, а проветрить постели нетрудно — нужна только пара грелок и огонь в камине. Ты будешь встречаться с ним только за едой.
Элейн была присуща та вязкая настырность, которая раздражает куда сильнее открытого сопротивления. Лили была точно такой же.
— Значит, здоровье позволяет ему спускаться в столовую? — язвительно осведомился Люшес.
По щекам Элейн потекли слезы. Когда она плакала, то еще больше походила на свою покойную двоюродную сестру. Лили всегда начинала плакать, когда Люшес не делал того, что ей хотелось. Она не желала отпускать мужа в Штаты и рыдала не переставая до самого его отъезда. А когда Люшес вернулся и обнаружил, что Лили в его отсутствие взяла чужого ребенка, она снова плакала, покуда он не уступил и не сказал, что Мойра может остаться. Точно так же она могла завести щенка или котенка, но поскольку она это сделала у него за спиной, а потом клещами вытащила из него согласие, Люшес в глубине души никогда ей этого не прощал. Слезы Элейн сразу напомнили ему об этом эпизоде. Внешне они с Лили не были похожи, но плакали абсолютно одинаково, невольно заставляя его ощущать себя бесчувственной скотиной.
— Ради бога, перестань реветь! — прикрикнул он на Элейн. — Если Арнолд в самом деле болен, то может пожить здесь какое-то время, но я не желаю, чтобы он тут поселился навсегда.
Поток слез моментально иссяк, сменившись горячимой изъявлениями благодарности.
— Ты так добр! Не знаю, что бы мы делали без тебя!
Даже если бы ты был нашим братом, а не только мужем бедной Лили, ты не сделал бы для нас большего! Мы так тебе признательны! Даже родные братья редко бывают так щедры и великодушны!
Люшес спешно удалился, а Элейн вскоре уже разговаривала по телефону с Арнолдом Бреем, звонившим из все той же будки у станции. Услышав вопрос брата, она заверила его, что все в порядке.
— Только постарайся как можно реже попадаться на глаза Люшесу. Он считает, что у тебя еще должны оставаться деньги… Так они у тебя остались? Я должна сообщить ему!..
Ты не хочешь? Но почему, Арнолд, — ведь это его только порадует… А-а, понимаю! Но не думаю, чтобы у тебя были шансы получить еще… Ты не должен так говорить, Арнолд!
Люшес вовсе не скуп. Не будь он бережливым, вряд ли у него было бы столько денег. Как бы то ни было, он согласился, чтобы ты пожил в «Мирфилдсе». Я поселю тебя в комнате Артура… Почему? Потому что дом переполнен.
Гости, приехавшие на уикэнд, кажется, собираются задержаться. Дэвид Морей хочет писать портрет Мойры, а у Салли Фостер отпуск — женщина, у которой она работает, позвонила ей и сказала, что едет на неделю в Париж и что Салли может располагать своим временем… Нет, Салли ничего не рассказывала, но она говорила по телефону в холле, а Люшес слышал, как она сказала: «Значит, я вам не буду нужна всю неделю», и предложил ей остаться. Так что не знаю, сколько комнат будет занято и на какой срок. К тому же приходится думать о простынях и полотенцах, которые прямо горят… Мужчинам это и в голову не приходит, и Люшесу в том числе, хотя он уже давно вдовец…
В этом месте Арнолд Брей прекратил попытки вставить слово и повесил трубку.
Глава 26
В воскресенье утром мисс Силвер посетила местную церковь. К ее удовольствию, компанию ей составили мистер Беллингдон и миссис Скотт, причем у Аннабел оказался очень красивый голос. Мисс Силвер нравились маленькие сельские церквушки, словно выросшие из деревенской почвы, — живая память об ушедшем. Внутри этой церкви находилось пышное надгробие ныне угасшего рода Мирфилдов — настенный рельеф, изображающий сэра Лукаса де Мирфилда и его жены Филиппы, преклонивших колена лицом друг к другу — он в доспехах, она в одеянии монахини. Позади сэра Лукаса стояли, склонив голову и молитвенно сложив руки, пятеро мальчиков, а позади его супруги — пятеро девочек. Казалось странным, что столь плодовитое семейство вымерло полностью, но мисс Силвер уже давно обратила внимание на этот причудливый феномен — большие семьи в следующем поколении резко уменьшаются или исчезают вовсе. К тому же с тех пор, как Лукас и Филиппа произвели на свет десятерых детей, успело смениться множество поколений. Мисс Силвер слышала, что последняя из Мирфилдов, которую тоже звали Филиппа, умерла глубокой старухой во время Первой мировой войны. Отбросив эти мысли как неподобающие, она постаралась думать о вещах более возвышенного свойства.