Внимающее око
Шрифт:
Аннабел обернулась, сняв руки с баранки.
— Кого вы узнали? — спросила она. — Неужели вот этого мужчину?
— Да, — энергично кивнула Минни.
Аннабел хотела что-то сказать, но замолчала, едва мисс Силвер коснулась ее плеча.
— Миссис Скотт, вы знаете, кто это?
— К сожалению, — с усмешкой отозвалась Аннабел.
— И кто же он?
— Арнолд Брей, — ответила Аннабел Скотт.
Глава 20
Салли Фостер спрашивала себя, почему она оказалась такой непроходимой дурой и поехала в «Мирфилдс». Будь она не так хорошо воспитана,
Ради чего, собственно, Салли пригласили сюда, выяснилось довольно скоро — Люшес Беллингдон проявил необычайный интерес к ее последнему разговору с Полиной Пейн. Он пожелал знать об этом решительно все, а ей было практически нечего ему рассказать. Полина вернулась в понедельник вечером, когда она и Дэвид выходили из дому, . и заговорила с Дэвидом о его родственниках Мореях — спросила номер их телефона. Потом все трое поднялись в комнату Салли, и Дэвид позвонил Мореям. Полина хотела узнать адрес мисс Мод Силвер, и Дэвид записал его для нее.
Когда Люшес после перекрестного допроса убедился, что это все, он тоже потерял интерес к Салли и вновь сосредоточился на Аннабел Скотт, иногда прерываясь для разговора с мисс Силвер или с полицией.
Естественно, к тому времени Салли более или менее точно представляла себе, какая роль отведена в доме мисс Силвер. То, о чем ей не удалось догадаться самой, она вытянула из Дэвида Морея. Но толку от этого было немного. Выходные, казалось, испорчены безнадежно. Салли скрипела зубами и надеялась, что ей позвонят или пришлют телеграмму, сообщив, что ее присутствие срочно требуется в городе. От скуки она даже села писать письмо Джессике Мередит, но вспомнила, что Джессика сейчас на свадьбе кузины в Уэльсе, где исполняет обязанности подружки невесты. Решив переодеться к обеду, Салли посмотрела в зеркало и поняла, что нужно что-то срочно делать с лицом. Конечно, желтое ореховое дерево не слишком подходит для зеркальной рамы. Впрочем, вся мебель в комнате была из того же дерева, а стены покрывали желтые обои с изображенными на них желтыми нарциссами. Окна комнаты выходили на север, и теоретически обилие желтого должно было создавать впечатление теплоты и солнечного света.
Но практически — во всяком случае, по мнению Салли — из-за этого на ее лицо ложились отвратительные желтые отсветы. Самым ужасным было то, что она привезла с собой новое платье, но надев его, сразу поняла, что напрасно это сделала. Платье было почти того же цвета, что обои, только вместо нарциссов его украшали примулы. В магазине и дома оно очень нравилось Салли — придавало ее волосам каштановый оттенок и очень подходило под цвет глаз. Но здесь все его достоинства пропали целиком и полностью.
Взяв ручное зеркальце, Салли подошла к окну, раздвинула янтарные занавеси и посмотрела на свое отражение стоя лицом к свету. Впечатление заметно улучшилось — вид уже стал не такой желтушный. Принарядившись, Салли спустилась вниз в приподнятом настроении.
Однако в гостиной ей понадобилось все присутствие духа,
— Дорогуша, по-моему, ты замерзла.
— Мне в самом деле холодно, — ответила Салли.
— Мне тоже. Поэтому я пришел сюда первым и занял место получше.
Салли всегда знала, что от Уилфрида можно ожидать чего угодно, поэтому его слова ее не ранили. Она втиснулась между ним и Клеем Мастерсоном, с которым ее не удосужились познакомить: Мойра всегда обходилась без представлений, считая само собой разумеющимся, что в ее компании все друг друга знают. Но Салли не принадлежала к ее компании.
— Так о чем мы говорили? — осведомился Клей тоном, дающим понять, что неуместное появление посторонней испортило дружескую беседу. В таких обстоятельствах не приходилось удивляться, что Клей не произвел благоприятного впечатления на Салли, хотя она признавала, что кому-то он мог бы показаться привлекательным. Судя по его виду, сам он в этом не сомневался. Среднего роста, с не слишком красивым, но и не отталкивающим лицом, на котором читалась безграничная самоуверенность, Клей Мастерсон мог прийтись по вкусу кое-кому — например, Мойре Херн. Мойра привыкла подавлять окружающих — если давали палец, она откусывала руку без всяких угрызений совести, притом с презрением, но, как все диктаторы, она уважала тех, кто умел дать отпор.
— Мне здорово повезло! — говорил Клей. — Этот болван и понятия не имел, что ему досталось. Он сказал, что женившись лет пятьдесят тому назад, купил новую мебель, а старую отнес на чердак. Там оказались великолепный дубовый комод и изящный кухонный шкафчик. Ручек, конечно, не было.
— Смотри, чтобы тебя не облапошили, — предупредил Уилфрид. — Это старый трюк — хорошо обшарпанные подделки, которые долго выдерживают на чердаке или в сарае.
— Я не вчера родился, — сухо отозвался Клей Мастерсон.
Дверь открылась, и вошли Аннабел Скотт, Дэвид Морей и Хьюберт Гэррет, по-прежнему мрачный и молчаливый. Они тоже подошли к камину — Аннабел со своей очаровательной улыбкой, и Дэвид, самый высокий из присутствующих мужчин, как всегда, с чуть растрепанными светлыми волосами. Какой зануда, сердито подумала Салли.
В такого она никогда бы не смогла влюбиться. Впрочем, Салли вообще не намеревалась влюбляться в кого бы то ни было. Немного пококетничать — куда ни шло, но терять голову — нет, благодарим покорно!
Появление Аннабел сделало беседу общей. Салли тоже говорила и смеялась, но краем глаза заметила, что Дэвид не делал ни того, ни другого — просто стоял поодаль, уставясь на Мойру Херн. Ее блестящие волосы походили на ореол.
Цвет платья напоминал осколки льда. Украшений на ней не было, но глаза сверкали, как драгоценные камни.
Вошли Люшес Беллингдон и мисс Брей. Должно быть, она одевалась в спешке, так как старомодные черные кружева казались пристегнутыми криво, а волосы были причесаны кое-как. За ней следовала мисс Силвер, в аккуратном синем платье из крепдешина, купить которое ее уговорила племянница, Этель Бэркетт, во время поездки на море, в Клифтон. Тогда мисс Силвер шокировала цена, но платье стоило этих денег — оно оказалось удобным и носким.