Внимающее око
Шрифт:
— Тогда я хочу поговорить с тобой о моей картине «Слушающая». Ее удалось продать. Я зашел в галерею и встретил там человека, который справлялся о картине. Он спросил, сколько я за нее хочу, и я сказал «двести фунтов», хотя понимал, что это чистое безумие. Но он ответил, что согласен, и добавил, что картина ему очень нравится и что у меня большое будущее.
— О, Дэвид!
Когда Салли так смотрела на него, ему с трудом удавалось сохранять хладнокровие.
— Его фамилия Беллингдон, и Мастере — владелец галереи — говорит, что у него одна из лучших частных коллекций на юге страны и что, когда он покупает новую картину, это означает, что она заинтересует и других. Как бы то ни было, на картине висит табличка с надписью «Продано», а чек у меня в кармане, поэтому я подумал, что нам с тобой было бы неплохо это отметить.
Пробудившееся чувство долга заставило Салли ответить:
— Не могу.
— Почему?
Она с тоской посмотрела на пишущую машинку.
— Работа.
Дэвид взял письма, придвинул стул и уселся на него верхом.
— Я продиктую тебе текст. Полагаю, им нужны тактичные ответы.
— А это как раз по твоей части! — засмеялась Салли.
— О, я могу быть очень тактичным, когда захочу. Но в большинстве случаев это пустая трата времени и к тому же очевидная фальшь. — Положив письмо профессора на спинку стула, он мрачно уставился на него. — Если этот тип одолел двадцать пять романов Мэриголд, у него явно не в порядке с головой. Я бы посоветовал ему обратиться к врачу.
— Нельзя. — Салли едва не добавила «дорогой», но вовремя спохватилась и быстро напечатала:
С Вашей стороны было очень любезно прочитать столько моих книг. Я очень признательна Вам за проявленный Вами интерес. Спасибо, что нашли для этого время.
Искренне Ваша…
Оставив место для подписи, она извлекла лист из машинки и прочитала текст вслух.
— Неплохо! — усмехнулся Дэвид. — Он посылает ей список ошибок, а ты превращаешь это в комплимент! Хотел бы я видеть его лицо, когда к нему придет твой ответ. Наверняка он будет в ярости.
— Надеюсь, — сказала Салли. — А теперь мне нужно сочинить по-настоящему тактичное послание женщине, которая хочет, чтобы Мэриголд прочитала ее роман.
— Она действительно собирается его читать?
— Никто не может прочитать рукопись, написанную каракулями на каких-то клочках. Я отошлю ее назад и объясню, что Мэриголд не в состоянии читать рукописи и что никакое издательство не возьмет неотпечатанный текст. Не знаю, как это происходило в старину. Мне приходилось видеть фотокопии рукописей Скотта, Диккенса и других писателей — не понимаю, как кому-то удавалось их читать.
— Тут важно проявить твердость.
— Постараюсь.
Работа продвигалась не слишком быстро, но это, казалось, уже не имело значения. Когда они уже заканчивали с письмами, Салли, внезапно прекратив печатать, спросила:
— Ты сказал, что фамилия этого человека — Беллингдон?
— Люшес Беллингдон, — кивнул Дэвид. — А что?
— Я училась в школе с его дочерью. Только что я вспомнила, что читала о нем в газете… нет, в журнале, в статье о владельцах самых знаменитых драгоценностей. Там говорилось, что у его жены есть замечательное ожерелье — то самое, которое принадлежало Марии Антуанетте [1] и из-за которого разразился скандал, потому что на самом деле покойная королева его не заказывала, — или его копия, изготовленная, когда оригинал сломался.
1
Мария Антуанетта (1755 — 1793) — с 1774 года королева Франции, супруга короля Людовика XVI, казненная во время революции.
Дэвид нахмурился.
— Понятия не имею, о чем ты.
Дэвид нахмурился.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Неужели? Все знают историю о знаменитом бриллиантовом ожерелье королевы. Якобы оно явилось одной из причин французской революции. Не помню всех подробностей, но это было частью заговора, устроенного некой мадам Ламотт, чтобы завладеть ценнейшими бриллиантами, которые придворный ювелир пытался продать королю, чтобы изготовить ожерелье для королевы, но та отказалась, заявив, что лучше на эти деньги построить новый линкор.
По-моему, просто стыд, что все помнят нелепую выдумку, будто Мария Антуанетта сказала, что, если людям не хватает хлеба, пускай едят пирожные, но практически никто не знает о линкоре. Как бы то ни было, эта Ламотт убедила кардинала Рогана, что королева передумала и хочет купить ожерелье. Кардинал получил подложные письма якобы от Марии Антуанетты, где она просила его тайно осуществить покупку. Ламотт и ее муж наняли женщину по имени Оливия, переодели ее королевой и устроили для нее секретное ночное свидание с кардиналом в дворцовом саду. В это трудно поверить, но кардинал оказался таким простаком, что попался на удочку. Когда мадам Ламотт улизнула с ожерельем, ювелир прислал королеве счет и вся история вышла наружу. Разразился страшный скандал. Мария Антуанетта заявила, что ничего об этом не знает, но люди не поверили ей и королевская семья была скомпрометирована..
— Ну и какое отношение это имеет к Беллингдону? — нетерпеливо осведомился Дэвид.
— Я же говорила тебе — он подарил это ожерелье жене.
По крайней мере, некоторые говорят, что это то самое ожерелье, но другие это отрицают, потому что настоящее ожерелье королевы то ли исчезло, то ли было сломано. Но даже если это другое ожерелье, то выглядит оно ничуть не хуже и стоит столь же баснословных денег. В журнале была фотография ожерелья — подвески из мелких бриллиантов прикреплены к крупным. Женщина, которая написала статью, утверждала, что миссис Беллингдон никогда его не носила, не желая щеголять драгоценностями во время войны, а потом будто бы заболела и умерла. Но мистер Беллингдон разрешил своей дочери надеть ожерелье на бал, который он устраивает в «Люксе» в будущем месяце. Это бал-маскарад, где она собирается появиться в костюме Марии Антуанетты.
Я говорила тебе, что мы вместе учились в школе. Дочь Беллингдона была немного старше, а в таком возрасте даже разница в один год имеет значение, но она знакома с одной из дочерей Мэриголд, и я в последнее время часто с ней виделась. Год или два тому назад она вышла замуж, но муж погиб в автомобильной катастрофе. Не думаю, что ей подходит роль Марии Антуанетты, увешанной бриллиантами, но большинство девушек ухватилось бы за такой шанс. Бриллианты заставляют людей терять голову.
Дэвид Морей снова нахмурился.
— Не могу понять, почему тебя так интересуют подобные вещи.
Ямочка появилась снова.
— Вот что я скажу тебе, Дэвид, ради твоего же блага.
Если ты когда-нибудь встретишь женщину, не проявляющую интереса к вещам, которые ты так презираешь, и женишься на ней, то эта серьезная дама очень скоро приберет к, рукам и тебя и все, до чего дотянется, и сумеет так тебе надоесть, что ты захочешь ее убить. Потому что больше не сможешь ощущать свое превосходство, а для тебя это хуже смерти.