Вниз по матушке по Харони
Шрифт:
И по этому сигналу колокола и с первыми тактами песни Марусенька начинала красиво мыть ноги в слиянии двух рек. А для этой затеи она сперва-сначала сдернула правый чулочек с правой, соответственно, ноженьки. Очень неторопливо сдернула… Медляк… А потом подняла освобожденную ноженьку и белыми рученьками начала ее, белую, поглаживать. От белой пяточки до и выше. А потом пустила на волю левую ноженьку, тоже белую… А потом опустила эти белые ноженьки в воды Харони и Тучи и стала их, как я уже говорил, красиво мыть.
И наши странники стали страдать.
Калика Переплывный стал страдать.
Аглай Трофимыч стал страдать.
Сидоров Козел стал страдать.
И Нупидор тоже стал страдать. Он же тоже
Только Клоп не страдал.
…Треск тестикул стал заглушать пение птиц, гудки отдаленных пароходов, звон колоколов церкви Св. страстотерпицы Пелагеи Никитишны. И все четверо стали рваться к берегу, чтобы…
Только Клоп не страдал. И не рвался.
И все страдали крайне наглядно. Так что люд кошкаревский пришел в состояние крайнего изумления. Потому как Марусенька мыла белые ножки спиной к этому самому кошкаревскому люду, а посему тот и не мог видеть, зачем это и почему, и ему, мол, тоже хоцца. Глянуть. И они стали криком кричать и воплем вопить. Чтобы и им. Но, судари мои, Марусенька не изба на курьих ножках, чтобы к нам передом, а к ним задом. Хотя и зад у Марусеньки также был весьма пикантен и заманчив.
И тут среди кошкаревцев нашелся один бунтарь, который доподлинно знал суть ужасающей пытки Мукосея Кровавича, а именно: вид Марусенькиных ног анфас и влияние этого самого анфаса на анфасы человеческих мужчин. Это был местный пастух Лель-Лели-Лель, который ранними росными утрами выгонял вверенную ему говядину на заливной луг реки Харонь и близко соприкасался с Марусенькиным анфасом, выходящим из пены речной. И самостоятельно давал при соприкосновениях выход страстям человеческим. И вот этот бунтарь с фаллическим символом наперевес выделился из толпы и бросился на… Но Марусенька, девушка относительно скромная, ему скромно наотрез отказала. (Лелю и в «Снегурочке» тоже не обломилось.) И тут Марусенька повернулась к народишку, в результате чего тот пришел в состояние крайнего возбуждения. И стал его публично утишать. Разными способами. А эти герои моего романа стоят себе привязанные – и ну никак! И от этого им совсем невмоготу. Потому как ихнее крайнее возбуждение утишить не можно ни в коем разе и они вот-вот сгибнут в своих оковах от своей всемирной неудовлетворенности. И цель Мукосея Кровавича будет достигнута. О чем он краем разума догадался. Так как остальной разум и тело Кровавича плотно общались с супружницей своей Кровавишной.
И тут!!! Я недаром несколько выше в нашем повествовании ненавязчиво намекнул, что Клоп, в отличие от остальных рекоплавателей, прикован не был и не страдал в половом смысле. Он во время всех перипетий вспомнил мезозойскую культуру, предков своих, клопозавров, кои в те былинные времена сосали кровь у диплодоков и зубы имели безразмерные. И вот, напрягши свою генетическую память, Клоп тихо-тихо, когда наши герои уже были готовы откинуть копыта от любовной тоски, перегрыз их оковы и тенета!
Ой, пацаны, что было!..
Короче говоря, пока кошкаревцы утоляли грусть-тоску-печаль, Нупидор Марусеньку и похитил. И ее взяли в дальнейшее плавание по реке Харонь. Имея в виду возможность нахождения в слиянии двух ее ног малой толики соли земли Русской. Хотя поначалу Сидоров Козел был против:
– Как же так, граждане, женщина на корабле – это как-то… Люди говорят, примета плохая. Как бы чего не вышло.
И тут Нупидор дал Сидорову Козлу словесный отлуп:
– А есть ли, красава Сидоров Козел, этому языческому явлению документальное подтверждение?
Сидоров Козел затруднился с ответом. Типа «а действительно?».
Так что вопрос с Марусенькой в качестве члена экипажа был решен.
За время внедрения в ваши мозги описания преимуществ пыткоказни «Марусенька» перед иными пытками и казнями, а именно: плавного перехода пытки в казнь, я как-то опустил из внимания судьбу дочки холдинга «Бигшиномонтаж» и ее армянских олигархов. Так вот все они были замучены пыткой Мукосея Кровавича.
И вот корвет отплыл от мертвого города Кошкарева дальше, вглубь, вдоль матушки Харони.
И вот путешественники сидят на палубе, чтобы харчеваться пищей, которую Нупидор умыкнул из кухни филиала холдинга «Бигшиномонтаж». Еда была хорошая, и было ее много – мяса, овоща разного, сырого, тушеного, жареного, риса, лапши, чечевицы. И конечно же, долмы шесть видов.
И вот они, поемши, отдыхают после еды. Потому как в мясе, овоще разном, сыром, тушеном, жареном, рисе, лапше, чечевице, яйцах всмятку (крутые вредно) и жареных и в долме шести видов перца было немерено. А почему немерено – а потому что мерить нечем. И это дело в поваренных и кулинарных книгах обозначено «по вкусу». А вкусы у разных народов разные, а если бы эти самые вкусы были одинаковы, то и народ был бы единым. А их вон сколько… Цельная ООН. И не каждый народ толерантен к перцу, скажем, в рисе или лапше, овощах разных. А вот как эти армянские люди ухитряются запихнуть перец в яйца всмятку (крутые вредно), для меня тайна великая. Разве что армянские люди этим перцем кормят кур, а уж куры этот перец внутри себя перегоняют в яйца – и мы имеем наперченное яйцо всмятку к столу.
Меж тем корвет «Вещий Олег» плывет себе по реке Харонь, потому как по течению. Без вмешательства живой человеческой силы. Да и вообще без человеческой силы. А почему, расскажу позже. А наши себе гоняют чаи. Очень характерный русский глагол «гонять». Я никогда об этой странности не задумывался, хотя задумчивость – одна из важных составляющих моего организма. И не только моего. А и всего русского народа. Но это не я сказал. И я вспомнил и рассказал об «гонять»…
Странности глагола «гонять»
– О великий могучий русский язык! Столько в нем несуразностей, нелепостей, очаровательностей, что иной иностранный человек, изучавший русский язык у себя в иностранщине, очутившись в гуще народной речи, тяжко задумывается, так же тяжко вздыхает, тяжко переживает по поводу выброшенных на иностранный (русский) язык иностранных денег. Вот что иностранец быстро схватывает – так это русский мат. Так ему кажется. На самом деле полностью с русским матом ни умом, ни чувством не совладать. Он широк, обилен и многообразен, как вся наша необъятная Родина. Вот вы, Аглай Трофимыч, как с командой своей общение имеете, на каком таком русском языке? Правильно киваете. А иностранцу этим не овладеть. Это у нас в кровях, с этим надо родиться. И может быть, в нашем мате и есть частица соли земли Русской… И…
– Подождите, уважаемый Михаил Федорович, – встрял в повествование Аглай Трофимыч, – вы начали говорить о многообразии художественного образа глагола «гонять». А насчет мата я, как родившийся в истоках России или еще раньше и не в России, могу еще ого-го и ух ты… С детских лет. Извините…
А я, выпутавшись из нецензурных размышлений, нецензурно вздохнул и вернулся к объемности глагола «гонять».
– А корень этого глагола заключается в слове «гон». И вот вам пример. Как-то в парке при психиатрической больнице номер один имени Алексеева (девичья фамилия – Кащенко) сидел я, болезный, в летнем вечеру в предвидении ночи, в которую на меня снизойдет некое подобие отдохновения. Я только-только вернулся из путешествия по собственному подсознанию и пытался ВЫГНАТЬ из себя ужасы общения с розовыми слонами и непонятным существом, напоминающим вспотевшую снежную бабу. И я этого женского снеговика ГНАЛ из своей души прочь, дабы и на него снизошел покой, а слоны вместо розового приобрели бы свой естественный оранжевый цвет и спокойненько свалили в такую же оранжевую ночь.