Внизу наш дом
Шрифт:
В следующий вылет, как и планировали, мы с Саней опять направились к тому же аэродрому. И Шурочка, и прилетевшая вслед за ней Мусенька — каждая в свой черёд отдежурили в зоне, что называется, без происшествий. Зато для нас судьба приготовила полную занятость — когда мы прибыли, наши ястребки взлетали с поля, на которое надвигалась целая туча бомберов с очень приличным истребительным прикрытием. Собственно, первую шестёрку худых мы и приметили. Но они были несвободны —
Мы сразу ввязались в свалку, сняв по мессеру из числа подвернувшихся под руку. Они нас не видели, потому что смотрели в сторону гущи событий. Оставалось сблизиться и стрельнуть. Потом я снял ешё одного с хвоста тянущего вверх МИГа. В это мгновение немцы как-то подрастерялись — один из МИГов технично завалил сразу двоих и погнался за третьим. Я тут же помчался его прикрывать, потому что остальные оказались связаны боем — откуда-то ещё привалило две пары мессершмиттов. Но мои усилия были напрасны — МИГ завалил худого, видимо уж повреждённого раньше, потому что неожиданно легко догнал теоретически более быструю на этой высоте машину. И никто на нас сверху не свалился.
Я держался за «ведущим» справа выше, да так и сопроводил его на посадку — таких лётчиков нужно беречь. Потом поднялся до своего потолка — это чуть больше четырёх километров. Выше наш двигатель (ММ-1) начинает задыхаться от недостатка кислорода. Но и с этой позиции было видно, как ишаки и МИГи атакуют оставшихся беззащитными юнкерсов.
— Саня, выходи из боя и начинай осматриваться — перенацелил я товарища.
— Маленький! Ты у нас Шурик? — окликнула меня земля.
— Ага, — буркнул я в ответ и продолжил озираться. Ну вот чую — должны тут крутится ещё немецкие истребители.
Предчувствия меня не обманули. Юнкерсы ушли на запад, так и не прорвавшись к аэродрому, целая куча, возможно с полсотни, наших истребителей благополучно приземлилась, у меня уже горючее начало подходить к отметке невозвращения, когда низко над землёй замаячила пара тонких силуэтов. На аэродроме их тоже приметили, потому что опять один из МИГов срочно пошёл на взлёт, похоже, не закончив заправку. Но я уже настигал худых, зайдя со стороны солнца. Они явно готовились к штурмовке и не видели меня. Снёс обоих картечью практически в упор, подобравшись сзади — я умею быстро прицеливаться, а самолёт исключительно устойчив и послушен.
В охраняемую нами зону «подтянулась» Шурочка — опять её смена. Передала по радио, что Мусенька, как и договаривались, перешла в готовность номер один и ждёт не дождётся меня — сокола своего ясного.
— Разговорчики в зоне дежурства! — буркнул я неласково. — И вообще, поглядывай хорошенько. Гансы всячески пытаются бомбануть этот полк, а у ребят ни охранения в воздухе нет, ни дежурной пары, готовой к взлёту.
— Маленький! Чего это ты на весь эфир раскритиковался? — прорезалась на нашей волне земля.
Я на это ничего не ответил — спешил лететь домой заправляться.
— Так это, Шурик! — не унимался дежурный. — Привезли мы снарядов для ваших пушек. Садись! Заправим, зарядим, за жизнь поговорим.
Но я молчал и проклинал свой длинный язык.
Шурочка вернулась через час, когда её сменила Мусенька. Она завалила раму, снизившуюся для бомбометания. Обычно этот самолёт считают артиллерийским корректировщиком или разведчиком, однако он может и бомбочек сыпануть. Мелких, но испортить стоящий на земле истребитель вполне способных.
Мусенька же доложила, что теперь над аэродромом постоянно барражирует МИГ, и еще пара готовых к взлёту машин стоит на конце полосы. Ей это было чётко видно. Поэтому сменять отдежурившего вслед за ней Саню я не полетел — нам горючее для других дел нужнее. Дело в том, что немцы сейчас стараются разбомбить довольно много наших аэродромов. Остаётся только выяснить какой и когда. А вот с такого рода информацией у нас скудно — не по силам мне организовать полноценную службу воздушного наблюдения, оповещения и связи. Хотя, на наши невеликие силы имеющаяся скромная сеть наблюдателей предоставляет достаточно работы.
Приходим в точку, где должны вот-вот появиться юнкерсы, а тут так и роятся мессеры. Думаю, пришли расчистить небо от наших истребителей. Или, придержать их на земле, сбивая на взлёте. Увидели они прижавшегося к земле Саню, и давай на него сверху бросаться. А то им невдомёк, что летит он быстрее, чем они могут разогнаться даже со снижением. Ну или одного порядка скорости — короче, не догоняют. Две пары, следящие за взлётной полосой, мы с Шурочкой начали гонять, а Мусенька нашла кого-то на самой верхотуре и тоже принялась выписывать виражи, имитируя попытку атаковать сзади.
Это мы еще не начали давить, а просто разбираемся что здесь и как, и не сидит ли где-то кто-то в засаде. Похоже — всех нашли. Я сразу делаю значительно более крутым вираж, который мы в это время как раз выписываем с одним из худых. До сего момента просто держал примерно тот же радиус, что и противник, давая ему возможность сближаться со мной в час по чайной ложке, но сейчас сам захожу к нему в хвост и, поскольку он ещё не опомнился и не начал уворачиваться, срубаю его — наша картечь на пятидесяти метрах работает изумительно — и конус разлёта уже приличный, и плотность пуль в нём ещё достойная.
Второй — ведомый — давно старается подловить меня, атакуя снаружи. Я поворачиваю лопасти винтов на реверс и, повиснув на привязных ремнях, натурально торможу, пропуская противника перед собой — он заходит в поле моего зрения справа. Остаётся пристроиться за ним и догонять, выжимая из мотора всю мощность и наблюдая, как страдалец мечется, стараясь уйти из прицела. Улавливаю предшествующий повороту наклон плоскостей и срубаю почти в упор. Даже приходится одновременно давать обоими элеронами вниз, чтобы, подпрыгнув вверх, перескочить поражённую цель. Вообще-то элероны у нас служат ещё и закрылками при взлёте и посадке, давая добавку к подъёмной силе при малой скорости, но и в роли «подбрасывателя» машины в полёте тоже срабатывают уверенно. Мы их на этот предмет проверяли. Ух и пинают они снизу! Аж всё внутри куда-то проваливается. Воспринимается, словно ухаб.