Внук
Шрифт:
Забирая левее, и прижимаясь к земле, я шел минут двадцать, слышимая впереди стрельба, затихала. Слышались редкие хлопки минометов. Да, значит, еще кто-то держится, надо что то придумывать. Пройдя еще немного, я увидел танки, здоровенные серые туши, стояли возле небольшой рощицы.
– И чего вы тут собрались, милые?
– я уже беседовал с умным человеком, с самим собой!
Наверное, те, кто еще жив, засели где-то в этом лесочке. Рощица и вправду походила на лес. По-крайней мере другого конца видно не было. Панцеров было немного, и я задумался. Как же могли такими силами уничтожить дивизию. Ответ пришел быстро. Идиот я, Берия же сказал, они в кольце! Значит, немцы с той стороны тоже где-то есть. А те, что прошли здесь, двинулись дальше, оставив только рембат, ну или чего-то такое. Надо пробираться в лес. Осуществить это оказалось не просто. Но помог случай. Услыхав сзади натужный рев мотора, я увидел ехавший грузовик. Дороги тут не было, ехать он, вынужден был медленно.
Машина, это конечно хорошо. Но как в нее попасть! Я лежал и смотрел на приближающуюся машину. Водила явно к лесу прет, там по самой окраине дорога идет. Это моя машина, и я на ней поеду! Была не была.
Резко вскочив, навел СВТ на кабину. Грузовик был уже метрах в десяти. Водитель со всей дури нажал на тормоз, сидевший рядом охранник приложился об стекло, и выскочить не успел. Пуля из автоматической винтовки, сделав аккуратную дырочку в лобовом стекле, вошла в грудь немца. Быстрый перевод оружия на водителя, то сидит подняв руки над рулем. Подскочив к машине, открыл дверь и вытащил за рукав труп охранника. Падая на сиденье, заорал Шнель! Повторять не пришлось, немец нажал на педаль и автомобиль тронулся.
Всю дорогу до леса, я смотрел то в зеркало, а то выглядывал из окна назад, преследования не было. Вдалеке кто-то виднелся, но попыток погнаться не делал. Глядя назад, я проморгал как в нас начали стрелять из леса. Водила сразу упал на руль и повис, а не управляемый болид, с названием Опель, вломился в кусты и врезался в дерево. Благо скорость была небольшая, через стекло я не вышел, хотя не мог я этого сделать, т.к. давно лежал на полу, скрючившись в бараний рог. С руля капала кровь, и скапливалась в небольшую лужицу. Мне было немного дурно, да еще ударился, когда врезались.
Распахнулась дверь, чьи то руки выволокли меня наружу. Не успев встать на ноги, со словами - так он сука наш!
– мне в голову прилетела нога, обутая в крепкий сапог. Мне что-то сразу поплохело еще больше, и я вырубился. Очнулся, когда меня поднимали, видно не долго я сны разглядывал. Связали руки качественно, еле пальцами шевелил. Во рту чего-то мешает, сплюнул и увидел вылетающий вместе с кровью зуб. Это чтож, за изверги то такие? Бля рожа разваливается, по ней как молотком били.
– Мужики, вы бы хоть допросили сначала! На хрен рожу-то набок сворачивать?
– Заткнись падла, вот особисту сдадим, он с тобой беседы будет разговаривать, так, что будешь просить пристрелить.
– Да может сами его?
– Да ну его, мараться еще, особист и сам пострелять любит.
Меня тащили недолго, возле каких-то кустов, бойцы остановились. Один свистнул, из кустов появилась голова, за ней и все остальное. Рука на перевязи, в петлицах три треугольника.
– Кого тащите?- спросил боец с забинтованной рукой.
– Товарищ сержант, взяли одного, ехал в машине с немцами. Их положили, а он хитрый на пол успел лечь. Но попался!
– Немец то всего один, водила, он и так с мокрыми штанами был. Можно было и не стрелять.
– Молчать тебе сказали, ща добавлю на орехи!- это все тот футболист долбаный угражает.
– Отставить, это ты его так отметелил?
– спросил сержант.
– Один раз и ударил-то.
– Все, прекратить разговоры, уходим в лагерь.
Шли мы недолго, минут двадцать. Лагерь представлял из себя несколько палаток, стоящих кольцом. И из одной палатки вылезал, Он! Ну почему я с ним встречаюсь, всякий раз, как появляюсь в дивизии деда. Опять этот особист, а меня ведь к нему ведут. Попал.
Эта гнида, аж в лице изменилась. Губы застыли в каком-то зверином оскале.
– Снова ты!
– он был на седьмом небе от счастья. Конечно, сейчас отыграется. Буквально подбежав ко мне, сходу зарядил мне в ухо. С ударом бойца ногой, конечно не сравнить, но слышать я на минуту перестал.
– Да что же вы все меня окучиваете то, а? Слышь, политрук, ты хоть документы проверь, трудно, что ли?
– Заткнись, гад! Я с тобой только начал!
– И уже закончил, - услышал я голос ротного.
– У тебя совсем ума нет, что ли?
– капитан орал на политрука.
– Это не твое дело капитан! Я сам с ним разберусь!
– Что тут за сабантуй?
Я взглянул в сторону говорившего, ого, сам Лебедев, живой значит.
– Так я вопрос задал, кажется!
– Товарищ генерал, бойцы предателя привели, а я давно его подозревал. Вы его еще наградить хотели, а он сволочь давно родину продал.
– Если бы ты так ее продал, как он, я бы и тебя наградил. Ты вот в лесу сидишь, и дальше своей палатки, нос не высовываешь. А человек, сюда, через фрицев прошел. Здравствуй боец, Сергей, правильно? Как ты здесь оказался?
Приятно, что комдив меня не забыл.
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, сюда, парни притащили, а так вообще то вас искал, дивизию в смысле!
– Ага, нас он искал, продал раз, не всех добили, еще раз прислали.
– Слушай, политрук. Шел бы ты куда-нибудь уже. Займись делом. Надо оставшихся в живых посчитать.
– Я выполняю ту работу, на которую меня партия поставила.
– Выполнять!
– рявкнул Лебедев, и повернулся ко мне.
– Развяжите его уже!
Подбежал один из солдат, разрезал веревку. Я потер затекшие руки, сильно связали, и полез в карман за документами.