Внутренние дела
Шрифт:
Итак, суть заключалась не в том, что Каллен не желал жить с кем-то под одной крышей, а хотел лишь посмеяться, потрахаться да пожрать в свое удовольствие; суть заключалась в том, что он являлся таким человеком, от которого другие люди старались держаться подальше.
Глава двадцать первая
Ники Поттер спросила:
— Помните, как назвала меня Вера, представляя вам? «Она больше чем моя помощница, я полностью завишу от нее».
Каллен кивнул:
— Конечно,
А его она назвала старым другом Чака, о котором Вера уже говорила Ники. После чего она еще назвала его тем самым полицейским, который помог им, когда убили беднягу-шофера.
— Итак, вас не должно удивлять то обстоятельство, что я знаю, почему вы здесь.
Какая тут связь, Каллен мог только догадываться.
— Я хочу видеть Веру. Нам есть с ней о чем поговорить.
Ники улыбнулась так, что можно было понять: она обижена из-за того, что он хочет ввести ее в заблуждение.
— Вы здесь потому, что кто-то видел, как Лайза и Клэр въезжали в город в то утро, когда убили Стори.
То, что она сказала просто «Стори», не упомянув ни имени, ни занимаемой должности, не назвав его ни братом Веры, ни мужем Лайзы, ни отчимом Клэр, и даже ни его старым другом, заставило Каллена внимательно взглянуть на Ники. Кроме того, она назвала его просто «Стори» и употребила весьма нейтральный глагол «убили», вместо того чтобы сказать «грохнули», или «замочили», или «убрали», она еще сказала, что это произошло утром, тогда как, по всей видимости, убийство случилось вечером.
Посмотрев на Ники внимательно, Каллен понял, что, хотя та и похожа на Веру, сходство это весьма поверхностно. В красоте Ники чувствовалась какая-то червоточина, как будто, создавая ее, Творец допустил некую ошибку, о чем весьма сожалеет.
— Ваша Энн Джонс звонила сюда и спрашивала, куда они ездили, — сказала Ники.
И это после того, как она пообещала ему никому не говорить об этом. Но обещала ли она ему это? Что ж, он нарушил свое обещание, данное ей, никому не рассказывать о предполагаемой причине пожара в здании «Ралей». Ее предположения, если верить Гриняку, который, если уж речь зашла о предположениях, неоднократно звонил Деборе Дин, были лишены всяких оснований. Делает ли это их еще более… или… или что?
— Она не моя Энн Джонс. Вы сообщили Вере, что я здесь?
Ники улыбнулась. Она получала от всего этого удовольствие.
— Вам есть о чем поговорить: вы так давно знаете друг друга.
— Вы с Верой живете по соседству в Лос-Анджелесе?
— Вера живет в Николас-Каньон, а я живу на бульваре Уэствуд.
— Там, где находится университет.
Она прикоснулась пальцем к голове, как это делают умные студенты.
— А вы неплохо знаете Лос-Анджелес.
— Я знаю Уэствуд, где расположен университет, потому что смотрю бейсбол по телевизору, а вообще-то я Лос-Анджелес не знаю. Что вы делали в Нью-Йорке?
Она вытянула шею:
— Простите, не поняла.
Она занималась тут чем-то таким, что не входит в обязанности помощницы кинозвезды.
— Вы ведь уже находились в Нью-Йорке, когда убили Стори, — он сделал небольшой акцент на имени своего приятеля.
— Ники обитает на западном и на восточном побережьях одновременно, — сказала Вера, выходя из соседней комнаты. Она положила руку на его плечо, видя, что он готов встать для того, чтобы поздороваться с ней, наклонилась и поцеловала его в щеку легким, едва ощутимым поцелуем, после чего села напротив него на краешек белого стула, сжав руки и опустив их между колен. Сама ее поза говорила о том, что Вера ждала этого мгновения чуть ли не всю жизнь.
— Я рада видеть тебя, Джо, в свободное от службы время.
Разумеется, он не мог сказать ей о цели своего визита.
Она разомкнула пальцы рук, откинулась на стуле, скрестила ноги. На ней была надета большая белая кофта свободного покроя, широкие брюки, сандалии серебристого цвета. В душном Нью-Йорке от нее так и веяло голливудской прохладой.
— В Нью-Йорке происходит много такого, в чем я хотела бы разобраться. Мои люди занимались этими делами круглые сутки, но они недостаточно знали о том, что происходило в «Сторибод», — это моя кинокомпания — и они мало знают о моей жизни…
(Каллен сделал заключение — ведь он полицейский, в конце концов, — что Ники работала на Веру в качестве детектива.)
— …мне и Ники приходилось многое объяснять им, а потом мы решили, что будет гораздо лучше и дешевле, если она станет приезжать сюда раза два в месяц. Ее брат живет здесь, в Гринич Вилидж. Он джазовый кларнетист и часто путешествует, так что она имеет возможность жить в его квартире. На этот раз, когда Ники приехала сюда, он оказался в городе, поэтому ей пришлось снять номер в гостинице «Хилтон». Она приехала в среду вечером и должна была бы остаться здесь до понедельника или вторника.
— Я люблю большие шумные гостиницы, — сказала Ники.
— Оставьте нас, пожалуйста, мисс Поттер, — попросил Каллен.
У Ники был такой вид, будто на нее упала большая гостиница, но Вера великодушно протянула ей руку и вытащила ее из развалин.
— Все нормально, Ники.
Прежде чем уйти, Ники начала собирать какие-то бумаги и класть их в папки, потом она еще искала колпачки для ручек и расческу, которая, должно быть, завалилась за диван. Она не считала нормальным то, что ее попросили покинуть комнату.
Вера обхватила руками колени.
— Как там говорит Гриняк? Все мы в одной упряжке?
— Да, все мы в одной упряжке.
— Непохоже на старые добрые времена, верно, Джо?
Старые добрые времена:
— Привет, Змей!
— Привет, Томми!
— Мы идем в Форест-Хилс играть в баскетбол. Пойдешь с нами?
— Не-а.
— Пошли, Змей!
— Нет, я иду к Чаку.
— Чак идет с нами.
— Чепуха!