Внутренние война и мир
Шрифт:
Религиозный человек неизбежно попадет в кризис. Нерелигиозный человек никогда не бывает в кризисе. По сравнению с заключенным, тот, кто находится в храме, испытывает большее беспокойство. Человек, сидящий в тюрьме, меньше беспокоится, ему не о чем заботиться в этом мире. Он на одном конце, на берегу. Он не на мосту. В каком-то смысле может показаться, что ему повезло, его судьбе можно позавидовать. Насколько он беззаботен! Но в глубине этой, так называемой, удачи скрыто огромное несчастье. Он останется на этом берегу. До настоящего времени внутри него не возникло даже искры человечности. Только у человека могут появиться
Арджуна не желает становиться животным, — а в данной ситуации ему ничего другого не остается, — но он не представляет, как достичь божественности. При этом в глубине, на бессознательном уровне, он стремится стать праведным. Именно поэтому он спрашивает и задает вопросы; по этой причине он начинает поиски.
Религиозность может возникнуть в любом человеке, если в его жизни есть вопросы, поиск, неудовлетворенность. Но религиозность не сможет проникнуть в жизнь того, кто не испытывает беспокойства, сомнений, не задает вопросов, чувствует удовлетворение.
Зерно, которое прорастает и готовится дать росток, обязательно будет испытывать беспокойство. Зерно — это нечто плотное, росток очень чувствителен. Зерно беспечно, росток сталкивается с множеством трудностей. Прорываясь через камни, пронизывая почву, такое чувствительное существо, как росток, выходит в неизвестный, незнакомый мир, мир, который ему совершенно не знаком. Его может сорвать ребенок, животное может съесть его, каждый может растоптать росток. Все это может случиться, а может и не случиться с ростком... вокруг все так неопределенно. С другой стороны, если зерно не раскроется, то останется в полнейшей безопасности и беззаботности — его не растопчет ребенок, оно не встретится с неведомыми опасностями. Оно закрыто в себе.
У Дурйодханы, как у нераскрывшегося зерна, нет тревог. Арджуна, как росток, не знает покоя. Он стремится узнать, что его ждет в будущем: смогут ли цветы распуститься? Арджуна уже не просто зерно, но когда ему ждать цветов? Он стремится расти, он хотел бы расцвести, и это желание заставляет его постоянно задавать Кришне вопросы.
Таким образом, в сознании Арджуны есть тревога, есть и вопросы — но того же нельзя сказать о Дурйодхане.
Ошо!
Если человек раз за разом сталкивается с внутренними дилеммами, то на какой же основе можно преодолеть их? Как превратить это состояние внутренней дилеммы в рост? И на какой основной, фундаментальный фактор следует опереться в процессе поиска решения внутренней дилеммы?
Арджуна столкнулся с таким же вопросом и, подобно другим людям, стремится найти решение. Дилемма заключена в самой природе человека — ни души, ни тела, ни человека.
Если мы беремся за решение этой проблемы поспешно, то неизбежно скатываемся до животного состояния. Неосмотрительность отбрасывает нас назад. Это — знакомый путь, по нему легко возвращаться. Пройти через состояние внутреннего конфликта значит приобрести подлинный дисциплинирующий опыт, необходимый для собственного роста. Терпение при внутреннем конфликте — это истинный аскетизм. Только встретившись лицом к лицу с дилеммой, человек может преодолеть ее. Поэтому при внутреннем конфликте вам не помогут скороспелые решения. Вы упадете вниз, вы откатитесь назад.
Животные
Один из путей состоит в принятии поспешного решения — и человек находит множество возможностей для того, чтобы встать на него. Если он узнает о каком-либо писании, решении или ответе, то немедленно хватается за них, как за соломинку. Писание в недвусмысленных выражениях расскажет ему, что необходимо делать определенные вещи и верить в правоту прочитанного. Но тот, кто приходит к решению, опираясь на писание, отрицает свой человеческий статус. У него есть возможность развиваться, но он отказывается от нее. Или же человек может ухватиться за некоего учителя, гуру. Но, сделав это, он теряет возможность собственного роста. Человек был в кризисе, жизнь давала ему возможность самостоятельно, без чужой помощи выйти из него — но он уберег себя от неудобств. Такой человек продолжает жить, не преодолев этот кризис.
Если золото пройдет через огонь, оно начнет светиться. Но этот человек не пойдет сквозь пламя. Вместо этого он укроется за гуру. Само собой золото никогда не очистится.
Я не призываю вас принять решение. Как вы сможете его принять? Ответ человека, находящегося в затруднительном положении, неизбежно будет противоречивым. Как вам найти решение, если вы испытываете трудности? Человек, охваченный внутренним конфликтом, не сможет найти ответ — ему не следует даже пытаться.
Переживите дилемму, пройдите через ее жар и страдание, умрите, дайте ей поглотить себя, наберитесь опыта. Не бегите от ее огня, ведь то, что проявляется как огонь, сожжет всю грязь, весь мусор. Останется лишь чистое золото.
Необходимо пройти через дилемму; поймите, такова судьба человека. Вам придется пройти через нее, пожить в ней. Не торопитесь. Не принимайте опрометчивых решений. Да, если вы пройдете через дилемму, решение само придет к вам. Пройдите через нее, и вера появится сама — вам не придется нигде ее искать.
Ничего не стоит вера, заимствованная извне. Убежденность в том, что веру необходимо откуда-то черпать, свидетельствует о том, что разум еще не готов воспринять ее, вера привнесена преждевременно. Если вера недостаточно крепка, значит, за ней стоит ум, полный конфликтов. Эти конфликты продолжат бурлить под внешним слоем веры. И хотя на поверхности такой тип веры может быть действенным, в критической ситуации он окажется бесполезным.
Когда вы оказываетесь в сложном положении, когда вам предстоит умереть... даже несмотря на то, что вы твердо верили в бессмертие души, эта вера не оставляла вас при чтении Гиты, и каждое утро при посещении храма вы ни на секунду не сомневались в вечной жизни души; теперь, когда доктор возвышается над вами с мрачным лицом и когда убитая горем семья в волнении наблюдает за тем, как падает ваш пульс... в этот момент вы неожиданно понимаете, что не знаете точно, действительно ли бессмертна душа.