Внутренний дворец. Книга 1
Шрифт:
– Сколько у тебя уже набралось? – Усин заглянула рассказчице в кувшинчик.
– Примерно половина.
– А у тебя?
– И у меня столько же, – я показала свой улов.
– Этого хватит. Всё равно мы тут уже собрали росу со всех лотосов. Пойдёмте.
– Вы идите, – я протянула Усин свой кувшинчик. – А я немного побуду тут.
– Зачем?
– Просто так. Я скоро вернусь.
– Нам нельзя тут гулять, – напомнила рассказчица.
– Я не буду гулять, я просто посижу тут немного и подумаю о своём желании звёздам. И спасибо за рассказ.
На самом деле мне
Они ушли, а я села прямо на землю, на мягкую подстриженную травку, прислонившись спиной к одной из ваз с лотосами. Подняла голову и посмотрела на звёзды, которым скоро будут молиться и обращать желания жители всей Северной империи. И, наверное, Южной тоже, империй тут было две, как я недавно узнала. Звёзды были яркими, здешним городам было ещё далеко до той мощной подсветки, которой заглушали небесные светила их собратья из более развитого мира… Ещё и полная луна сияет как по заказу.
И тут мои идилличные размышления оказались прерваны.
– Среди цветов поставил я кувшин с тиши ночной, – с ноткой насмешки произнёс совсем рядом мужской голос, – и одиноко пью вино, и друга нет со мной.
Я вздрогнула и вскочила, во все глаза глядя на неслышно подошедшего человека, а тот тем временем продолжил:
– Но в собутыльники луну
Позвал я в добрый час,
И тень свою я пригласил,
И трое стало нас.
Но разве, – спрашиваю я, –
Умеет пить луна?
И тень, хотя всегда за мной
Последует она?
А тень с луной не разделить,
И я в тиши ночной
Согласен с ними пировать
Хоть до весны самой.
– Ваше высочество… – растерянно проговорила я. Вот сейчас у меня никаких оправданий для того, чтобы остаться стоять столбом, не было, и я опустилась на колени и коснулась лбом сложенных рук. Слышно было, как он подошёл ко мне вплотную.
– Ладно, вставай. Как ты здесь очутилась? Опять сбежала?
– Нет, я… ничтожная собирала лотосовую росу. Её величество приказала…
– Ясно, – он зачем-то обошёл вазу, у которой я сидела, кругом. – И так устала, пока собирала, что решила отдохнуть?
Я промолчала. До смерти хотелось спросить – а как вы сами-то тут очутились? Впрочем, он удовлетворил моё любопытство, не дожидаясь
– А я был в гостях у тётушки Лэ и решил вернуться через сад. И тут ты сидишь – такая одинокая и печальная в свете луны. Очень живописно. Жаль, что я не художник, я бы тебя нарисовал.
– Я польщена, ваше высочество, – пробормотала я. – Тётушка Лэ?
– Госпожа Талантливая супруга Лэ Дин. Ты что, ни разу не слышала, как её зовут?
Я покачала головой:
– У недостойной скверная память на имена.
– Ладно. Раз уж ты здесь, я давно хотел тебя кое о чём спросить.
Я подавила вздох, понимая, что теперь он не отвяжется. И когда он медленно двинулся по дорожке вглубь сада, послушно побрела следом.
– Так ты говоришь, что прочла немало книг?
– Да, ваше высочество.
– Значит, в твоей стране простолюдинов учат читать? – видимо, это казалось ему настолько невероятным, что он решил повторить вопрос.
– Да, ваше высочество. Простолюдинов и простолюдинок, читать и писать. Учат всех.
– И зачем это простолюдинам нужно?
Я моргнула, чувствуя, что поставлена в тупик.
– Простите, ваше высочество… а зачем это нужно благородным?
– Хм! Ну и вопросы у тебя. Благородные мужи занимают высокие должности, они занимаются документами, составляют доклады, подчитывают подати, государственные расходы и прочие потребности государства. Наконец они изучают науки, учёные мужи развивают государственную культуру и наслаждаются её плодами.
– Но ведь и простолюдины занимаются тем же самым, пусть и в меньших масштабах. Конечно, они не ведут учёта государственным расходам, но вот подсчитать собственные расходы, и какую их часть потребует государство, необходимо всем. И насладиться плодами культуры простолюдины способны не хуже благородных.
– Думаешь, что крестьянин способен оценить красоту стихов? – похоже, его эта мысль изрядно позабавила.
– А почему нет? Красоту способны оценить все.
– То есть он идёт за плугом, и при этом повторяет…
– Когда идёшь за плугом, заняты руки и ноги. А голова свободна. Можно и повторить.
Тайрен открыл рот, чтобы что-то сказать… но внезапно закрыл и нахмурился.
– Может, в чём-то ты и права, – неожиданно сказал он. – В конце концов, «Древние гимны» сочинялись не только знатью… Ну, стихи ладно. Но разве образование простолюдинов не нарушает порядок вещей? Каждый должен занимать место, отведённое ему Небом. Благородные люди занимаются умственным трудом. Простолюдины – слушаются их и работают руками. Зачем им лишние умствования?
Он остановился и присел на невысокую каменную оградку, окружающую часть пруда. Поколебавшись, я присела рядом. Прямо за нашими спинами из воды на сваях поднималась беседка, соединённая с берегом горбатым мостиком.
– Ваше высочество, я не знаю истории вашей страны. Неужели в ней не бывало ни одного случая, когда рождённый незнатным достигал высокого положения?
– Ну, вообще-то бывало. После падения Великой империи, когда всё смешалось. Тогда исчезло много благородных родов, а их место заняли… кто попало, откровенно говоря. Но это – исключительный случай.