Внутренний дворец. Книга 1

Тая свои проявления, нужно быть стойким; если

будешь действовать, следуя за вождём, сам не

совершая ничего, то дело будет доведено до конца.

Книга перемен

Под ногой плеснула очередная лужа, оставив грязные брызги на замше сапожек. Впрочем, после того, как меня окатил тот грузовик,

плакаться о каких-то брызгах было уже глупо. Ну почему если жизнь не удалась, всё идёт одно к одному, и мелкие неприятности словно липнут к крупным? За спиной, грохоча, подпрыгивал чемодан, ручка порой норовила вывернуться из руки, я сердито дёргала её, и тогда чемодан пытался завалиться на бок. Словно был живой и нарочно мне досаждал, так что я с трудом удерживалась, чтобы не наподдать ему ногой. Сверху капало, лужи рябили в свете фонарей. В нынешние гнилые зимы даже погоды нормальной не дождёшься, морозов там, снега, чтобы сугробы по колено, как в детстве. Нет, все три месяца тянется какая-то переосень-недовесна. С дождями, лужами, а если снег и выпадет, то мокрый, и тотчас тает, открывая зелёные газоны.

Хотя это, наверное, моё поганое настроение сейчас говорит. Как бы я тащила этот чёртов чемодан по сугробам? По асфальту всё же, как ни крути, легче и приятнее.

В кармане заиграл телефон. Некогда любимая мелодия сейчас злила донельзя. Я подумала, что надо его выключить, но зачем-то вынула и поднесла к уху.

– Наташа, давай поговорим, – сказал в трубке Гришин голос.

– Не о чем, – отрезала я.

– Наташа, ты ведёшь себя как ребёнок. Возвращайся, мы всё обсудим.

– Да иди ты к чёрту! Я тебе не жена! – прокричала я в ответ и резко нажала на отбой. Захотелось вообще выкинуть телефон к чёртовой матери, но дорогой вещи стало жалко. Надо будет отправить Гришку в чёрный список. Потом, когда удастся присесть или хотя бы где-нибудь встать спокойно. На ходу, да одной рукой это делать неудобно.

История у меня вышла – и смех, и грех. С одной стороны, банальная донельзя, с другой – с налётом экзотики, с привкусом романтики даже.

С Гришей я познакомилась два года назад, на реконструкторском турнире. Нельзя сказать, чтобы я увлекалась реконструкторством или историей, но стало любопытно, я пришла поглазеть и не пожалела: зрелище было яркое и интересное. Вокруг арены были ещё несколько площадок, я побродила между ними, и на стоянке викингов разговорилась со здоровенным парнем, выряженным в древнескандинавский прикид. Попросила разрешения подержать в руках тяжёлый меч, выслушала небольшую лекцию о символике висевших у него на поясе украшений, попробовала выпеченную по аутентичному рецепту безвкусную лепёшку с дыркой посредине. В конце парень попросил у меня телефон.

Мы начали встречаться, и сначала всё было как в сказке. Спустя полгода я переехала к нему в двухкомнатную квартиру, приобретённую его состоятельными родителями. Бездельником-мажором Григорий, впрочем, не был, помимо реконструкторского хобби у него была и неплохо оплачиваемая работа. И с его, и с моими родителями отношения сложились сразу, с его друзьями я ладила, с моими у него сблизиться не получилось, но нашему общению он никак не мешал. У нас оказалось множество общих вкусов и пристрастий, пару раз я ездила с ним на всякие исторические мероприятия, было весело и увлекательно. Одним словом – идиллия.

А потом случилось неизбежное. Я захотела замуж.

«Ну зачем тебе это? – пожимал плечами Григорий. – Мы и так живём вместе, как муж и жена. Я люблю тебя, ты любишь меня. Что изменит штамп в паспорте?»

Но мне хотелось стабильности. Хотелось гарантий. Хотелось, в конце концов, чтобы мои будущие дети росли с отцом. Пусть двадцать пять – ещё не тот возраст, когда часики начинают тикать, и прямо сейчас я беременеть не собиралась. Но ведь надо смотреть в перспективу! Однако уговоры не действовали, и во мне уже начинали шевелиться сомнения – а так ли уж сильно Гриша меня любит, если столь упорно отказывается расстаться с холостяцкой свободой, пусть даже и говорит вслух, что для него гражданское состояние чистая формальность.

Если формальность, то почему бы чисто формально не поменять одно состояние на другое?

Думать об этом было неприятно, не думать не получалось.

«Ну, ладно, – в конце концов сказал он, – но подожди немного, ладно? Я пока ещё не готов».

Пытать Гришу, к чему именно ему нужно подготовиться, если он сам же утверждал, будто штамп ничего не меняет, явно было бесполезно. Ведь я не настаивала на пышной свадьбе с сотней гостей, рестораном и путешествием на экзотический курорт. Можно ведь обойтись и совсем без торжества, просто расписаться и всё.

Однако роспись всё откладывалась и откладывалась, хотя Гриша и твердил, что в принципе согласен, просто надо подождать ещё немного. Но сколько можно ждать? Видимо, мои всё возрастающие сомнения как-то отражались у меня на лице и всё-таки тревожили Григория, потому что однажды он сделал мне роскошный подарок: предложил отправиться вдвоём в путешествие в США.

Европу я уже к тому времени немного знала, побывав во Франции, Греции и Австрии, но вот поездка за океан – это было что-то новое и увлекательное, и я с восторгом согласилась. Мы посетили Нью-Йорк и Вашингтон, потом перебрались на западное побережье и посмотрели на Лос-Анжелес и Сан-Франциско. И завершилась наша поездка в Лас-Вегасе.

И именно там мне пришла в голову шальная мысль:

– Гриш, а давай поженимся прямо здесь? Вот прямо сейчас, а?

Бедный Гриша! Должно быть, он почувствовал себя пойманным в ловушку – предложение было вроде как шутливое и несерьёзное, но решительный отказ от него выглядел бы как нежелание рассматривать идею брака даже в шутку. Будучи поставленным перед завуалированным ультиматумом, Григорий мялся, крутил эту несчастную бумажку заявления, нервно улыбался, то начиная заполнять её, то откладывая ручку. Это продолжалось достаточно долго, чтобы у меня лопнуло терпение:

– Так, я поняла. Ты на мне никогда не женишься!

И я, не слушая призывов остановиться и подумать, решительно отправилась к выходу из здания лас-вегаского суда, где выдаются разрешения на регистрацию браков. Гриша за мной не пошёл, и это лишь укрепило меня в мысли, что я всё делаю правильно и что брак с ним мне не светит в принципе. Но спустя пару часов блуждания по улицам я несколько остыла и пришла к выводу, что, пожалуй, не стоит рвать так резко. Видимо, и Гриша пришёл к тому же выводу, потому что сразу же ответил на звонок и, не дожидаясь вопроса, тут же сказал, что согласен пожениться прямо здесь и сейчас. Оказалось, что он в растрёпанных чувствах тоже успел забрести на другой конец города, и вот мы ехали друг к другу, как разлучённые возлюбленные, преодолевая препятствия незнакомого транспорта и посредственного знания языка. Это было красиво и романтично – во всяком случае, в моём воспалённом воображении.

В общем, домой я вернулась уже в статусе замужней дамы. Пресловутого штампа в паспорте так и не появилось, но это не беда – ведь его можно будет проставить потом. Главное, что браки, заключённые за рубежом, признаются и у нас, а значит я замужем без дураков.

Три месяца я наслаждалась, считая себя новобрачной и, как могла, показывала свою благодарность – готовила Гришины любимые блюда, покупала ему подарки, и даже записалась на курсы массажа. Но сегодня днём в отсутствие Гриши к нам в гости заглянул один из его друзей. Принялся со мной шутливо флиртовать, я так же шутливо упрекнула его, что он пристаёт к мужней жене… и вот тут-то парень и отмахнулся: «Да какой мужней, та бумажка только подтереться…»

Я обрушила на него град возмущённых вопросов, парень, осознав, что сболтнул лишнего, ушёл в глухую несознанку… Но дело было сделано. Когда он ушёл, я полезла в ящик с бумагами и в интернет. Для того чтобы убедиться – временный сертификат о венчании, выданный нам в часовне, так и не был заменён на настоящий, и по истечении положенных на замену десяти дней превратился в филькину грамоту. А Григорий, вызвавшийся съездить в мэрию Лас-Вегаса и завершить регистрацию под предлогом, что самому скататься будет быстрее, чем слать бумаги по почте, мне бессовестно соврал.