Внутри себя
Шрифт:
Окончательный же прокол случился, когда Эрик попросил ее вспомнить, о чем он ей сказал вчера, когда его настигли парни Тархуна, прежде чем загнать ее в спальню. Ни о чем особенном Эббот ей не говорил.
Но ведь если у нее нет возможности говорить по телефону, то вполне вероятно, что и в кодо ее больше нет. Тархун со своими наемниками хочет разлучить их. Совершенно очевидно, что они стремятся разлучить их. Но куда же ее переместили?
Эрик быстро вернулся в бытовку и повесил трубку, после этого направился к лестнице. Отдаленный шум заставил его насторожиться.
Шаги людей, гулко отдающиеся на металлической лестнице, перешептывания. Он бросился назад и отступил на дальний край крыши. Вскоре они потоком хлынули с лестницы и стали веером растекаться. Тут были городская полиция, люди в аккуратной гражданской форме и еще какие-то в полувоенной форме с тяжелым оружием. Вчерашнее бегство Эббота явно произвело впечатление на преследователей, на тех, конечно, кто выжил.
Он продолжал отступать по крыше, пока крыша внезапно не кончилась. Ему было слышно, как они переговариваются, видно как зажегся свет в технической бытовке, раздалось несколько резких хлопающих звуков.
Двое вошли в бытовку, и когда они попали в полосу света, Эрик увидел, что лица у них как у насекомых. Противогазы. Следовательно у них есть усыпляющий газ, а то и еще что покруче. Выйдя из бытовки, двое покачали головами.
Эрик подумал, не взобраться ли на крышу технических сооружений высотой в несколько этажей. Вдоль металлических бортов шло много вертикальных трапов, но в любую минуту по ним же сможет взобраться и полиция, если они еще не там… Он понадеялся, что обманет их, неверно указав, где находится, но противники его, однако, были не дети. И в то время как одни окружали и обыскивали платан, другие отслеживали откуда поступил звонок.
От металлической сетки ограждения спине было холодно. Преследователи приближались. Скоро кто-нибудь из них увидит, как он стоит здесь, в тумане.
Эббот склонился через ограждение и исследовал стену здания. Она была облицована каким-то декоративным пластиком под мрамор. «Интересно, – подумал он, – что со мной сделают, если поймают?» Не то, чтобы его очень волновало, отправят ли его обратно в Финикс, примутся ли исследовать его мозги или просто разрежут, чтобы посмотреть, что у него внутри и из-за чего он так завелся. Поскольку Эрик обладал научным складом ума, последнее и ему самому было интересно. Правда, не до такой степени, чтобы возглавлять собственное вскрытие. Тем более, что он почему то подозревал, что ему самому посмотреть-то и не дадут.
Наконец окончательно отбросив всякие мысли, Эббот перепрыгнул через ограждение и оказался висящим на высоте девяноста этажей над Ист-Ривер-парком, вцепившись пальцами в металлическую сетку ограждения. Туфли его были очень хорошо приспособлены для хождения по мостовой и больше ни для чего. Сцепление из-за тумана у них было отвратительное. Придется полагаться лишь на собственные руки. И вдруг оказалось, что пальцы у него будто сделаны из стали. Эрик как муха пополз вниз по стене небоскреба. Пальцы с легкостью удерживались за малейший выступ.
В одном месте ему попался кусок стены, где пластик износился и стал совершенно гладким. Он со злостью ударил по стене согнутыми пальцами и увидел, как они вошли в покрытие по второй сустав. В дальнейшем, если ему не за что было уцепиться, Эрик делал в точности то же самое.
Он сомневался, что полиция станет обследовать отвесные стены здания, но тем не менее спустился вниз на десять этажей, прежде чем решил, что находится в достаточной безопасности, и боком подполз к окну. В этой башне лоджий не было. Эббот постучал в стекло, а когда никто не откликнулся, выдавил его и проник внутрь.
Кодо было темным и пустым. В течение нескольких минут он позволил себе перевести дыхание, пренебрегая опасностью того, что могут вернуться хозяева и обнаружить его.
Стараясь оставить все как было, Эрик воспользовался ванной и привел в порядок лицо, умылся, вытерся. После этого он съел первое, что подвернулось под руку в холодильнике, вышел и запер дверь снаружи.
В холле было пусто, никакой пышной обстановки, создающей домашний уют и подобной той, в доме Лайзы. Пустой лифт доставил его на четвертый этаж. Не будучи уверенным, что они не следят за главным входом, Эббот не стал рисковать и через техническое окно снова вылез на боковую стену здания.
Отсюда до земли было уже совсем близко. Какое-то время он понаблюдал за улицей, укрывшись в зарослях пирокактуса. Там во множестве стояли служебные машины, а также машины без опознавательных знаков. Средних размеров толпа зевак предусмотрительно мешала полицейским патрулям. С этой самой толпой ему и удалось без труда смешаться.
Предосторожность его была излишней. Полиция и не думала смотреть за происходящим на улице. Все их внимание было нацелено исключительно на кровлю, находящуюся высоко высоко вверху, где, как они полагали, происходят настоящие события.
Эрик углубился в парк, заставляя себя идти помедленнее. Он был уже на полпути к первой авеню, когда раздался голос.
– Эй, там!
Эббот замешкался, не зная, то ли броситься бежать, то ли обернуться и нападать. Один этот оклик мог навлечь на него целую орду преследователей.
К нему приблизился полицейский в форме и раздраженно произнес.
– Здесь проход запрещен, гражданин. Вы что разметку не видите?
– Извините, – осторожно вымолвил Эрик. – Я задумался и, видимо, случайно…
– Ну ничего, – полицейский теребил наушник от рации, вставленный в ухо – ясно было, что он ему мешает – он электрической дубинкой показал в сторону улицы. – Проходите, не задерживайтесь.
– Спасибо. Извините, – Эрик развернулся и пошел.
Может быть, этот коп не следил за событиями, связанными с Эриком Эбботом. Может, у него здесь свое особое задание. А может, он просто сейчас о своей подружке думает. Неважно. Какое Эрику дело до нет? Главное не тронул.
Выходя по пешеходной дорожке из парка он заметил тонкий шнур, которым парк был огорожен. Полиции, однако, здесь не было, лишь таблички и канаты ограждения. Перешагнув через шнур, Эббот слегка ускорил шаг, пока наконец не оказался в окружении людей, вышедших прогуляться и подышать свежим речным воздухом.