Во дни усобиц
Шрифт:
Наверху, на крытых душистым сеном нарах, раздался громкий шорох. Магнус скосил глаза, недовольно скривил губы. Эдмунд, в одной нижней рубахе, спрыгнул на пол.
– Опять путаешься с этой немой, – угрюмо проворчал Магнус. – И не надоело тебе?
Он увидел вынырнувшее из сена лицо молодой поленицы [66] . Женщина попала в полон во время похода смолян и новгородцев на Полоцк, а после, выкупленная князем Владимиром, была принята на службу, благо хорошо владела и мечом, и луком. Рыжие распущенные волосы её разметались во все стороны, в карих глазах полыхала страсть.
66
Поленица –
– Ведь ты сын короля, Эдмунд! Где твоя гордость, твоё достоинство? Она же простолюдинка! Я понимаю, если бы у тебя было много женщин, как у всякого рыцаря на войне. Но ты второй год живёшь с этой… И руссы, и наши англы смеются над тобой, Эдмунд!
Брат вспыхнул, взялся рукой за крыж [67] длинного меча.
– Пусть кто-нибудь попробует позубоскалить! Я вызову его на поединок и проткну, как собаку! – вскричал он в ярости.
– Я вижу, тебя устраивает эта жизнь. Или ты забыл наши прежние унижения? – не обращая внимания на гневные слова брата, продолжал Магнус. – Или тебя уже покинуло желание отомстить проклятому герцогу Вильгельму?! [68]
67
Крыж – рукоять.
68
Вильгельм (ок. 1028 – 1087) – нормандский герцог, в 1066 году завоевал Англию.
– Я воин, Магнус, и знаю, что в Англию мне дороги нет. Я умею мириться с тем, что произошло. Да, мы проиграли, мы потеряли родину и королевский престол. Но жизнь на этом не остановилась.
– И какая же это жизнь! – теперь уже вскипел Магнус. – Гоняться за вонючими кочевниками, спать на конском седле, предаваться блуду с ненормальной бабой!
Эдмунд набросился на него с мечом.
– Защищайся! Как ты посмел оскорбить достойную женщину?!
Сталь лязгнула по стали. На пол полетели перевёрнутые скамьи. Дубовый стол, покачнувшись, с грохотом рухнул посреди горницы.
Магнус, босой, едва успевший схватить меч, отступал к двери, с мрачным хладнокровием отбивая сыпавшиеся градом тяжёлые удары клинка разъярённого брата.
Рыжеволосая поленица в серебристой чешуйчатой кольчуге скользнула между ними и ловко схватила обоих за руки.
Она отчаянно затрясла головой с копной распущенных волос и замычала, словно говоря: «Нет, нет, перестаньте!»
Братья, оттаивая, опустили оружие.
– Её благодари, Магнус! – с лязгом вгоняя меч в ножны, прохрипел Эдмунд. – Я бы не посмотрел, что ты мой брат. Убил бы!
– Не так просто убить сына короля Гарольда Годвинсона! – Магнус гордо вскинул голову.
Поленица потянула Эдмунда в смежную с горницей оружейную. Когда они скрылись, Магнус кликнул холопа, молча указал на разбросанные скамьи и перевёрнутый стол и снова присел у печи. Терпение его иссякало, он стал в мыслях прикидывать, куда бы податься, к кому наняться на службу. К ромеям – говорят, они хорошо платят? Нет, ромеи живут слишком далеко от Англии. Тогда, может, к польскому королю? Но, говорят, поляки не любят брать в дружину чужестранцев. Мысли Магнуса путались, он хмурился, скрипел зубами, злился.
Дверь тихо скрипнула. Англ из сторожи поспешил сообщить:
– В лагере принц Хольмгарда [69] , Свиатоплуг. Хочет видеть тебя.
– Зови его скорей! – Магнус сам не понял, почему вдруг обрадовался и оживился.
Сунув ноги в сапоги, он порывисто вскочил.
Святополк, нагнувшись, чтобы не задеть головой притолоку, ступил в горницу. Перекрестился на икону Богородицы на ставнике, сел за стол, который гридень [70] накрыл белой с алыми цветами скатертью.
69
Хольмгард – скандинавское название Новгорода.
70
Гридень – категория младших дружинников на Руси. Часто выполняли роль телохранителей при князе.
…Пили светлый пшеничный ол [71] , закусывали воблой и душистым хлебом.
Святополк неторопливо тянул своё:
– В Новгороде мне нужна дружина. Знаю, что ваши англы – добрые опытные воины. И ты, королевич, хотя и юн летами, имя своё уже прославил. – Видя, что Магнус расцвёл в улыбке в ответ на это «королевич», он осмелел. – Переходи ко мне на службу. Хоромы будешь иметь на Городище – не чета этим вот. И жалованье положу – думаю, унцию серебра в месяц каждому воину. А тебе вдвое боле. Будешь на чудь за данью ходить, на литвинов, от свейского [72] короля землю оберегать. Потом, суда торговые охранять в пути. Дел много.
71
Ол – пиво.
72
Свейский – шведский.
Магнус долго молчал, думал, кусал усы, сомневался. Наконец спросил:
– Если я иногда в море нормандский драккар [73] на дно пущу, не осудишь?
– Только рад буду, королевич. Добычу с драккара поделим, станем богаче. – Святополк улыбнулся. – Да, вот что! – спохватился он. – Брат-то твой где? Хочу и с ним о наших делах потолковать.
– Эдмунд? С ним говорить не надо. Не пойдёт! – сердито буркнул Магнус. – С одной непотребной девкой он спутался.
73
Драккар – военный корабль викингов.
Святополк, жуя вяленую рыбу, молча кивнул.
Магнус позвал двоих сотников, Вульфстана и Кнута. Составили ряд, скрепили его вислой княжеской печатью. Всего под началом Магнуса поступали на новгородскую службу четыре сотни воинов – почти треть пришедших из Дании. Каждый ставил на грамоте против своего имени крестик или чертил незамысловатый знак.
Обратно в Киев Святополк воротился уже затемно. Дорогой он, пустив коня шагом, всё мучился сомнениями: не переплатил ли серебра, не следовало ли поторговаться? Но поздно было жалеть о содеянном: грамота с печатью уже лежала в калите.
Святополк отогнал прочь беспокойные мысли и всмотрелся в тёмную вечернюю даль.
Глава 9. Страхи и молитвы Всеволода
Запрокинув руки за голову, князь Всеволод уныло смотрел ввысь. Далеко в светло-сером пасмурном небе плыл журавлиный клин, видно было, как птицы равномерно, в такт машут крыльями. Один взмах, другой… Журавли летят на юг, в тёплые неведомые страны, навстречу ласковому солнцу, а он, Всеволод, лежит здесь, на лугу возле красного двора, на пожухлой траве, на холодной влажной земле, усталый, обессилевший, мрачный, и понимает с горечью, тоской и страхом, что уже никакое солнце не согреет его своим теплом. Один холод, один ужас свершённых грехов, одна безнадёжность – вот каков его удел!