Во дворце марсианских царей
Шрифт:
— Именно это я и имела в виду. Если сейчас мы привнесем сюда земные формы, то никогда не обнаружим разницы.
— Но их же можно выращивать, ведь так? Если их как следует защитить — так чтобы все они не погибли до того, как вообще дадут ростки, мы могли бы устроить гидропонную плантацию…
— Ну да, это можно сделать. Я уже сейчас вижу три-четыре подходящих ухищрения. Но ты не отвечаешь на главный вопрос, а именно…
— Помолчи, — сказал Крофорд. — Я лишь хотел знать, есть ли у вас какие-либо идеи. — Втайне он радовался этому спору, поскольку тот направлял мысли их обеих на верный путь, отвлекая от убийственной апатии, которой следовало остерегаться.
— Я думаю, это обсуждение послужило своей цели, а именно: убедить всех в том, что выжить возможно. — Он обеспокоенно взглянул на Лэнг, которая все еще качала головой, продолжая видеть перед собой смерть товарищей.
— Я лишь хочу указать, что мы теперь представляем собой не экспедицию, а колонию. Не в том привычном смысле, что собираемся обосноваться здесь навечно; хотя наши планы должны будут строиться как если бы так оно и было. Наша проблема не в том, чтобы попросту растянуть припасы до тех пор, пока не прибудет помощь. Временные меры нам вряд ли помогут. Те решения, которые нас спасут, должны быть долговременными — вроде тех, к каким прибегли бы колонисты. Примерно в течение двух лет нам придется разработать такой образ жизни, чтобы мы смогли обеспечивать себя в течение неограниченного срока; придется вписаться в среду обитания, насколько сможем, и изменить ее в том, где нам это не удастся. У нас большие запасы всего, что может понадобиться колонии: пища, вода, инструменты, сырье, энергия, головы и женщины. Без всего этого шансы любой колонии невелики. Все, чего нам не хватает — это регулярного снабжения, поступающего с родины; но по-настоящему хорошая группа колонистов может без него обойтись. Что вы скажете? Все ли вы улавливаете мою мысль?
Что-то заставило Мэри Лэнг поднять глаза. На этот раз — рефлекс, рефлекс на выживание, развившийся в течение всей ее жизни, когда она боролась за место наверху. Он снова пробудился в ней, и заставил сесть прямо, а затем и подняться на ноги. Она стряхнула влияние лекарства и стояла с глазами покрасневшими, но живыми.
— Что заставляет тебя, Крофорд, считать, что женщины — это природный ресурс? — спросила она медленно и взвешенно.
— Ну, я имел в виду, что без морального подъема, который обеспечивают представители противоположного пола, колонии будет не хватать стимула для движения вперед.
— Хорошо; это то, что ты подразумевал. А подразумевал ты то, что женщины будут как бы собственностью настоящих колонистов — в качестве смысла существования. Я слышала о таком раньше. Это мужская точка зрения, Крофорд. — По мере того как они наблюдали за ней, она, казалось, росла на глазах — до тех пор, пока снова не сделалась главой группы, с той неуловимой властью, что отмечает лидера. Она сделала глубокий вздох и впервые за весь день вполне очнулась.
— Нам надо немедленно пресечь подобные мысли. Командир экспедиции — я. Я ценю, что ты взял руководство на себя, пока я… как ты это сказал? Неважно себя чувствовала. Но тебе следует больше внимания уделить социальной стороне нашего положения. Если кто-то здесь и является ресурсом, то это ты и Мартин Рэлстон, поскольку вас мало. Здесь возникнут некоторые острые вопросы, которые придется решать; но пока что мы будем действовать как команда, под моим руководством. Мы сделаем все возможное, чтобы ослабить конкуренцию среди женщин из-за мужчин. Вот как это должно быть. Ясно?
Ответом ей были кивки голов. Она не обратила на них внимания и ринулась дальше.
— Я с самого начала задавала себе вопрос: зачем тебя взяли в эту группу, Крофорд? — Она медленно прохаживалась взад-вперед по тесной кабине. Остальные почти бессознательно уступали ей дорогу, за исключением Рэлстона, который так и сидел, закутанный в одеяло. — Историк? Ясно, это была блестящая мысль, но лишенная практического смысла. Я должна признать, что думала о тебе как о роскоши, о чем-то столь же полезном, как соски у мужчины. И люди из НАСА ошибались. Корпус Астронавтики яростно боролся против твоего участия в экспедиции, поскольку для этого будет достаточно времени в последующих полетах. Нас ослепляла наша верность философии летчиков-испытателей, присущая космонавтам. Мы не любим думать о себе как о паромщиках. Мне кажется, во время полетов «Аполлона» мы показали, что не хуже других можем выполнять работу ученых. Мы рассматривали тебя как какое-то оскорбление, как пощечину, которой ученые из Хьюстона решили показать нам, как низко упал наш статус.
— Если бы я мог…
— Помолчи. Но мы ошибались. В твоем досье я прочла, что ты основательно изучал проблемы выживания. Скажи честно, как ты оцениваешь наши шансы?
Крофорд пожал плечами: вопрос вызывал неловкость. Он не знал, подходящее ли время даже размышлять о том, что они могут потерпеть неудачу.
— Скажи мне правду.
— Довольно таки слабые. Главным образом это проблема воздуха. Те люди, о которых я читал, никогда не доходили до того, чтобы беспокоиться о том, откуда возьмется следующий глоток воздуха.
— А ты когда-нибудь слышал об «Аполлоне-13»?
Он улыбнулся ей.
— Особые обстоятельства. Там необходимо было выдержать в течение краткого времени.
— Ты, конечно, прав. А в двух единственных с того времени чрезвычайных происшествиях с космонавтами погибли все. — Она повернулась и недобро посмотрела на каждого по очереди.
— Но мы не собираемся терпеть неудачу. — Она подбивала кого-нибудь из них не согласиться с этим, но ни один не собирался это делать. Она успокоилась и снова начала расхаживать по каюте. Опять обернулась к Крофорду.
— Я понимаю, что в ближайшие годы мне придется часто полагаться на твои познания. Чем, по-твоему, нам надо заняться в ближайшую очередь?
Крофорд испытал облегчение. Жуткое бремя ответственности, которое его никогда не привлекало, исчезло. Он был согласен подчиняться ей.
— Говоря по правде, я размышлял над тем, что же сказать дальше. Нам надо составить подробную опись имеющегося. Я полагаю, нам надо начать с этого.
— Это прекрасно, но есть даже более важное дело. Нам надо отправиться к куполу и определить, почему же, черт возьми, произошла катастрофа. Эта проклятая штука не должна была лопнуть: это первый случай. И к тому же ее дно. Но это произошло, и нам надо знать, почему; или же окажется, что мы не обращаем внимания на такие марсианские условия, которые могут вызвать нашу гибель. Рэлстон, ты можешь ходить?
Когда тот кивнул, она надела шлем и направилась в тамбур. Обернулась и задумчиво взглянула на Крофорда.
— Ну, готова поклясться, что если бы ты ткнул меня стрекалом для скота, то и тогда не взбодрил бы лучше, чем своими словами, сказанными несколько минут назад. Можно задать вопрос?
Крофорд не собирался отвечать. Он сказал, изобразив совершенно открытое лицо:
— Я? Может быть, тебе просто следует предположить, что во мне говорит мужской шовинизм?
— Ну, насчет этого мы посмотрим, не так ли?
— Что это за материал?
Сон Сью Ли стояла на коленях, изучая один из сотни коротких жестких шипов, торчащих из грунта. Она попыталась почесать в затылке, но ей помешал шлем.
— По виду похоже на пластик. Но у меня твердое убеждение, что это та высшая форма жизни, которую мы с Люси искали вчера. — И ты говоришь мне, что эти маленькие шипы проткнули дыры в днище купола? Я с этим не согласна.
Сон выпрямилась, двигаясь с трудом. Все они основательно поработали, когда освобождали от вещей осевший купол и собирали нагромождение пленки, чтобы обнажить поверхность, которую тот закрывал. Она устала, и на секунду вышла из своей роли, огрызнувшись на Мэри Лэнг.