Во имя Чести
Шрифт:
Так вот, Честь была индифферентна к поступкам человека. Она была объективна и неизменна, и никак на человеческий путь не влияла. Мол, хочешь иди этим путём, хочешь — делай что хочешь, самой по себе Чести до этого не будет никакого дела. Она беспристрастна и просто существует, как звёзды или галактики.
А вот Воля и Желание — эти два начала были более персонифицированы. На первый взгляд всё было очевидно: Воля начало светлое, и ведёт оно путём Чести, а Желание — начало тёмное, и настойчиво пытается человека с оного пути согнать. Но это на первый взгляд, а по факту дорийцы считали, что оба начала должны пребывать в равновесии, и только тогда можно спокойно
Разумеется, воплощением Воли служили мужчины, воплощением Желания — женщины. Этому я совершенно не удивилась, и даже, что характерно, не возмутилась. Как-то глупо протестовать против очевидного. Так что с институтом брака у ребят тоже был полный порядок: супружеская пара была идеальной с точки зрения религии формой существования. Разводы случались, но были довольно редкой вещью. И на этом я решила тему семейных отношений свернуть, чтобы не топтаться своему гиду по больной мозоли.
Сооружений культового назначения у них было немного, и все они типологически были схожи, хотя в мелочах здорово отличались. Монолит Воли был холодным зданием строгих черт и выверенных пропорций, и его служители могли помочь советом, успокоить, поддержать. А Оплот Желания обычно представлял собой огромный живописный парк с цветами, беседками, симпатичными павильончиками и проститутками обоих полов вместо служителей, выполнявших ещё и функцию психотерапевтов и жилеток для нытья.
Судя по всему, Инг мою экскурсию решил начать именно с рукотворных красот. Мы посетили несколько музеев, среди которых к моему удовольствию оказался огроменный музей оружия. Где я почти без удивления выяснила, что страсть к ручному холодному оружию предки дорийцев притащили с собой ещё с Земли и настырно прививали всем потомкам. В общем, подтвердилась основная теория нашего преподавателя по ксенокультурологии (да и не только его), что колонию на Доре основали какие-то идейные околорелигиозные фанатики, помешанные на очень древней истории.
Нападения, кстати, не повторялись. Я так поняла, что эта «Свобода Воли» была довольно чахлой организацией, которой ко всему прочему катастрофически не везло. Почти все их акции срывались по нелепым случайностям (как и произошло в моём случае), и очень многие верили, что эти ребята уже надоели чуть ли не самой Чести. Но ребята были дюже упорные (если не сказать «упоротые»), и настырно продолжали пытаться изменить мир к лучшему.
Уже через пару дней я окончательно привыкла к Ингу, а он, похоже, привык к моим выходкам. Да что там, он даже начал иногда улыбаться мне в ответ, и это доставляло мне массу удовольствия. С ним рядом вообще было очень здорово и почему-то настолько уютно, будто я знала его тысячу лет. Ещё меня постоянно тянуло обниматься, но с этим я старательно боролась, ограничиваясь тем, что хватала мужчину за руку по поводу и без. Хотя он как будто вообще не снимал свои перчатки, а я бы, совершенно определённо, предпочла чувствовать живое тепло.
А на седьмой день моей культурной жизни на Доре нас по возвращении из музея культуры и народных промыслов ожидало приглашение на завтрашний день во Дворец Совета, где должна была состояться встреча с делегацией Земли. И даже прилагалось «нарядное» одеяние для меня.
— Чёрный — традиционный цвет, — попытался утешить меня Инг, видя, как меня перекосило при виде наряда и, наверное, ощущая всю
— Ладно. Разберёмся, — недовольно проворчала я.
— Мне кажется, тебе пойдёт, — вполне искренне предположил он. Даже не льстил; похоже, действительно так думал.
Утро началось отвратительно. С примерки. В этом наряде я выглядела как ворона, сунувшая голову в палитру очень жизнерадостного художника.
Спору нет, сам по себе наряд был довольно неплох. Длинная струящаяся юбка из великолепной ткани была щедро отделана чёрной же вышивкой с какими-то чёрными и блестящими камнями (причём как бы не бриллиантами). Сверху прилагался короткий чёрный топ уже знакомого фасона (бывшая Инга в таком же щеголяла), прикрытый кружевным чёрным же чехлом.
Ещё несколько секунд полюбовавшись на себя в зеркало, я решила: да, наряд неплох. Для похода на похороны. И поняла: хрена лысого я покажусь гостям с родной планеты в таком пафосно-траурном виде. Поэтому, свистнув под шумок на кухне плазменный резак, я с торжественным видом, вооружённая расчёской и средствами для укладки, гордо удалилась в ванную. Делать причёску.
Кажется, Инг подозревал неладное, но у него просто не было доказательств. А я специально подгадала время так, чтобы времени на покупку нового наряда не осталось в принципе.
Наверное, это было глупо и даже по-детски, но этот чёрный мешок меня всерьёз разозлил. Нет, я понимаю, у них традиции, и всё такое. Но мне как прикажете пережить светское мероприятие, когда я чувствую себя монахиней какого-то древнего закрытого ордена?! Нет уж, эпатаж — наше всё, пусть им будет стыдно. Хотя бы за меня, потому что мне-то стыдиться нечего.
В итоге изменения оказались минимальными. Я подрезала юбку до приемлемой длины (с моей точки зрения, чтобы в ногах не путалась) да украсила нижний топик, который сплошной, живописным декольте. Весьма приличным, кстати, без экстрима. Чехол вообще не стала трогать: не поднялась у меня рука на это изящество, не такой уж я варвар, и ничто прекрасное мне не чуждо. Нацепив и критически осмотрев результат, я пришла к выводу, что стала выглядеть гораздо лучше. Мрачновато, но симпатично и уже не похоронно.
Добавив к платью фирменный начёс, окончательно осталась довольна. Жалко только, накраситься нечем; я обычно к макияжу не прибегаю, и не озаботилась в единственный визит в магазин. Да и потом тоже не вспомнила. Хорошо хоть, брови и ресницы я вместе с волосами покрасила (нет, не в радугу, а просто в синий), чтобы черты лица на фоне яркой гривы никогда не терялись. Ну да ладно, лучшее — враг хорошего.
Дождавшись, когда предчувствующий опоздание Инг в третий раз постучится в ванную и уже раздражённо поинтересуется, жива ли я там и когда буду готова, я торжественно одёрнула юбку и рывком открыла дверь.
— Готова я, иду, не шуми.
— Варвара! — через несколько секунд, которые мужчина просто потрясённо разглядывал меня, сумел наконец выдохнуть он. — Что это?!
— Это называется «нормальный человеческий наряд для молодой девушки, идущей на торжественное мероприятие, не являющееся похоронами или поминками», — развёрнуто и не скрывая ехидства разъяснила я.
— Пойдём, — сквозь зубы процедил он. — Представляю, что скажет твой отец, если это увидит.
— Нет, не представляешь, — безмятежно ответила я. — Зато я точно знаю, о чём бы он подумал, если бы увидел меня в том похоронном мешке. Что таким образом вы пытаетесь скрыть следы побоев, кандалы, бомбу или ещё что-нибудь.