Во имя добра. Книга 2. На грани
Шрифт:
– Хорошо, – сказал он и сжал её руку, –только впредь не прячься от меня и от Касьяна, если будешь в сложной ситуации. Да, это твоя жизнь, твой выбор и поэтому я не сообщил тебе о возможном результате решения нарушить правила, но это не значит, что мы для тебя совсем бесполезны. Не исключено, что мы сможем дать тебе какую-то информацию, которую ты сможешь правильно использовать, – витиевато объяснял Добромир.
– Этого я и боялась - что вы сможете вернуть мою покосившуюся крышу на место, и я откажусь от этой затеи, – уже более расслаблено ответила Алёнка. – А ведь это был единственный шанс для моего папы.
– Не единственный.
– Как?! – изумилась она. – Была
– Была, – односложно ответил ангел.
– Ты не можешь о ней рассказать, верно?
– Уже могу, но мне хотелось бы, чтобы ты сама до неё догадалась…
– Не догадаюсь. Ты меня переоцениваешь. Я очень много думала над этой ситуацией и других вариантов у меня не возникло. Расскажи мне, прошу. Мне необходимо это знать, уверена, что пригодится в будущем.
– Хорошо. Я не буду долго рассказывать и углубляться, скажу только, что ты выбрала короткий путь, как я и говорил, но был ещё и длинный. Объяснять папе, в чём он не прав, пытаться изменить его эмоции путём подсказок, научить его по-другому относиться к ситуациям, людям, себе – вот оно правильное решение.
– Но у меня не было времени на это!
– Его вообще нет, – улыбнулся Добромир. – Ничто не мешало тебе исцелять, поддерживая его жизнь. Не исцелять его от недуга, а всего лишь не давать ему умереть. Делать это под свою ответственность, зная, что ты поможешь ему самоисцелиться, когда он поймёт ошибки. Помнишь, ты спрашивала меня о том, можно ли обладая большими возможностями, пренебрегать какими-то запретами? Это как раз тот случай. Но, к сожалению, ты не услышала меня, когда я сказал тебе, что это большая ответственность. Нельзя вмешиваться и не давать душе получать опыт, а вот помочь получить опыт, а именно - научить добру, как раз таки можно. Научить и сделать что-то за другого, причём даже вопреки его желания – это разные вещи. Надеюсь, что ты понимаешь, о чём я?
– Понимаю… Теперь понимаю. Но тогда не понимала. Без тебя я ничего не понимаю, – печально вздохнула она. – Я привыкла, что ты объяснишь и подскажешь, что Касьян всегда защитит. Вокруг меня нет демонов, нет опасностей, нет непредвиденных ситуаций. И подобный случай сразу же вывел меня из равновесия.
– Ты хочешь сказать, что тебе нужны неприятности и опасности, чтобы не расслабляться? – заулыбался Добромир.
– Думаю, что нет.
– Какой-то неуверенный ответ. Точно нет. Не нужно думать, что если в твоей жизни всё хорошо, то за это обязательно должна быть расплата, что всё всегда хорошо быть не может. Может. И должно быть, если ты получаешь нужный опыт, если ты учишься правильно управлять своей жизнью. Но если ты допускаешь мысль, что тебе без неприятностей скучно, то они, конечно же, будут в твоей жизни, ты сама для себя их заказала.
– Возможно ты прав. В последнее время со мной вообще что-то не так. И будь я внимательней к папе, то давно бы смогла использовать правильный вариант. Это был бы положительный опыт, но я была увлечена своими недовольствами, вот так и вышло.
– Выводы сделаны и это хорошо.
– Только боюсь, что я всё равно продолжу жить этой непонятной жизнью, потому что я не знаю, чего я хочу.
– Нужно решить, иначе ты принесёшь в свою жизнь немало сложностей.
– Я попытаюсь. Это зависшее состояние между нормальным человеком и не совсем нормальным человеком, – улыбнулась она, – очень тонкая грань. Но самое неприятное то, что в нём мне пока действительно было бы комфортнее всего находиться, несмотря на то, что мне это не нравится…
– Разберись в себе, Алён. Определись, что для тебя важней. Что в твоей жизни значат слова: семья, муж, дети, дом, работа и дар, а ещё любовь и дружба. Возможно, что ты не согласишься и скажешь, что с этими двумя понятиями ты давно уже определилась, но с опытом приходит переосмысление. И как только ты разберёшься и поймёшь, только тогда ты двинешься дальше.
– Да, ты как всегда тысячу раз прав! И я могу сказать тебе сразу, что с понятиями «любовь-муж» у меня явная проблема, потому что они абсолютно разные и как это ни странно отдельные. Парадокс, конечно, но это так. Я безгранично люблю Касьяна, но порой готова удушить его, его как Яна за то, что он отвратительный муж. Такого мужа я никогда бы не захотела иметь, но иметь такую любовь – это предел моих мечтаний, так я никого никогда больше не смогу любить.
– Вот видишь, есть над чем подумать, – с заботой сказал друг.
– Спасибо. Ты спас мою жизнь и я даже не могу найти слов, чтобы выразить тебе свою благодарность. Только обидно, что именно ты заботишься обо мне, а не Касьян, хотя его это должно бы волновать больше.
– Алён, он не ангел, пойми. Это моя забота помогать и спасать. У него совсем другие задачи, но он всё равно старается тебе помочь. И не слишком ли ты многого хочешь от бывшего демона? Он и так делает огромные успехи, причём такие, на которые способны отнюдь не все Наблюдатели.
– Я не знаю, что он делает. Я вижу только, что он как и прежде идёт своей дорогой, и если я не вписываюсь в его планы, то он просто отодвигает меня в сторонку.
– То, что ты не знаешь о его действиях в энергетическом плане, не значит, что их нет, – заметил Добромир.
– Может быть. Но мне от этого не легче, ведь он не собирается меня посвящать в свои планы.
– Я не буду что-то говорить на этот счёт, а тем более с тобой спорить, поскольку не хочу влиять на твою позицию. Ваши отношения – это ваша жизнь. Просто повторюсь, что тебе нужно определиться и над многими вещами поразмыслить.
Часть 15
В выходные примчалась Снежана, оставив детей с Владом. Алёна продолжала жить с мамой и забрала Марсика в дом.
Мама ходила сама не своя, Снежана была очень нервная, а Алёна наоборот расслабленная и отрешённая от житейских проблем. Она просто ждала изумлённой реакции врача и вердикта, что папа здоров. Так оно и случилось. Папу быстро отпустили, указав, что диагноз был ошибочным. Снежана, которая узнала это, будучи уже у себя дома, рвала и метала, говорила, что будет кому-то жаловаться, что нельзя же так людей пугать и т.д. и т.п. Алёна сразу же решила её успокоить, сказав, что лучше пусть так ошибаются с диагнозами, чем наоборот и что вообще надо радоваться, что всё хорошо. Она чувствовала себя виноватой за то, что медицинские работники получали незаслуженный выговор.
Вскоре все страсти улеглись, и жизнь вошла в обычное русло. Алёна постоянно вела с папой разъяснительную беседу, которая долго была безуспешной, но потом понемногу папа начал понимать, что его обиды ни к чему не приведут и что нужно не злиться и обижаться, а решать проблемы или же смотреть на них по-другому, если решения нет.
Подошёл к концу первый летний месяц. Касьян так и не появился. К тому же, последние две недели не выходил на связь, заранее предупредив, что не будет возможности это делать. И Алёнка стала ловить себя на мысли, что ей самой скоро понадобится такой «личный психолог», чтобы справляться с обидой и злостью. Она могла советовать, но сама своих советов придерживалась не всегда. Алёна прекрасно понимала, что при таком раскладе грош-цена её советам, но всё же папе они помогали и это её успокаивало.