Во имя любви
Шрифт:
— Хорошо, что Рафаэль может себе это позволить.
— Кто?
— Мой жених. — Глаза Кэрол смотрели насмешливо. — Только не говори мне, что ты этого не знала.
— Я не знала. — Джейн лихорадочно соображала, затем покачала головой. — Я была в Корнуолле…
— Ну, тогда может быть! Ведь обо мне и Рафаэле все только и говорят. — Пухлые красные губы изогнулись в удовлетворенной улыбке. — Конечно, если твой отец президент, я думаю, так и должно быть.
— Президент? — переспросила Джейн.
— Всего лишь небольшого острова
Не слушая, что говорит Кэрол, Джейн рванула дверь и выбежала, но тут же остановилась в узком, устланном коврами коридоре, ведущем назад в ресторан. Кэрол обручена с другим мужчиной! Изумруды и, конечно, браслет она получила от него, а не от Николаса!
Николас. Она невольно прижала руку ко рту, вспомнив, какие жестокие вещи наговорила ему, убедив его, что не хочет больше никогда его видеть. Вспомнив, что Джон ждет ее в ресторане, она вернулась за столик и сразу же углубилась в меню, выбирая десерт, держа карту так, чтобы она закрывала лицо.
— С тобой все в порядке? — спросил Джон.
— Да, — пробормотала она, но внезапное прикосновение его руки так ее испугало, что она уронила меню.
— Ты побледнела.
— Не надо меня рассматривать. Я чувствую себя как в кунсткамере!
— Прости, дорогая. Если это просто усталость…
— Я не устала! Оставь меня в покое.
Под столом ее пальцы судорожно цеплялись друг за друга, и, хотя она больше всего на свете хотела встать и убежать отсюда, ее разум приказывал ей остаться. Она пообещала выйти замуж за Джона; пообещала ему не один, а несколько раз. Невозможно теперь отказаться от своих слов. Но как жестока была к ней судьба, позволив ей закрыть дверь к счастью и тут же, буквально через час, показав ей, как она ошиблась!
Увидев, как зашевелились губы Джона, она попыталась сосредоточиться и попросила его повторить, что он сказал, сославшись на громкую музыку, не позволявшую ей расслышать сказанное.
— Я говорю о Кэрол. Я хотел, чтобы ты знала, что она здесь.
— Я знаю. Я видела ее в дамской комнате.
— Я видел ее сегодня и на выставке.
Джейн опять кивнула:
— Ее трудно не заметить.
Он ухмыльнулся:
— Ты заметила, как она размахивает рукой? Я думал, что у нее нервный тик, пока не заметил браслет.
Как ни старалась, Джейн не смогла рассмеяться. Джон поднял бровь:
— Не смешно?
Все еще не в состоянии говорить, она кивнула, а затем пробормотала, извиняясь:
— Я просто не могу… я не нахожу ничего забавного в Кэрол.
— Я чувствовал бы себя спокойнее, если бы ты считала ее забавной. Это означало бы, по крайней мере, что ты не…
— Замолчи! — вырвалось у нее. — Ты обещал, что больше не будет никаких дознаний.
— Прости меня. — Он резко встал и заставил ее тоже подняться. — Пойдем отсюда. Не думаю, что это была удачная мысль — прийти сюда сегодня.
— Мне жаль, Джон. Прости меня.
— Мне нечего прощать, дорогая. Ты устала, я раздражителен. Я всегда такой в первый день моих выставок.
Ожидая в холле, пока он оплатит счет, Джейн размышляла, неужели вся ее жизнь будет такой:
редкие минуты удовлетворения, а все остальное — сплошные угрызения совести и одиночество? Хотя логика подсказывала ей, что она должна сказать Джону правду, но она была связана своим обещанием и той преданностью, которую он выказывал ей весь этот трудный год. Опять она отдала бы все, что имела, чтобы повернуть время вспять, но, понимая тщетность подобных мыслей, обреченно решила, что счастье — это не ее удел.
Воздух был свеж и прохладен, Джон с удовольствием перевел дыхание.
— Какой приятный вечер, — сказал он и открыл перед Джейн дверцу машины.
Она съежилась на заднем сиденье, глядя невидящими глазами, как они поворачивают вокруг Беркли-сквер, возвращаясь к ней домой.
— Ты поднимешься выпить кофе? — машинально спросила она, когда они остановились, и почувствовала легкое волнение, когда он, против ее ожиданий, принял предложение.
Но как только они вошли в гостиную и она направилась на кухню, он остановил ее:
— Нет, Джейн, я не хочу кофе. Я просто хотел поговорить с тобой. — Он обнял ее. — Это был не самый лучший день для нас двоих, не так ли?
— Я знаю, но завтра все будет по-другому.
— Я тоже на это надеюсь; все совсем по-другому. — Что-то в его голосе подсказало ей, что в его словах скрыт потаенный смысл, и она вопросительно посмотрела на него:
— Что такое, Джон? Что ты хочешь сказать?
— Я не знаю, как тебе это сказать. Сегодня вечером, когда я увидел тебя после твоей встречи с Николасом, я понял, что должен спросить тебя об этом, но как… я не могу найти нужные слова.
— Какие слова? Что ты хочешь?
— Тебя.
Она облизала губы:
— Меня?
— Да. Сегодня. Сейчас. Я люблю тебя, Джейн, и если ты любишь меня, то ты мне не откажешь. — Он сжал ее сильнее. — Я знаю, мы уже говорили об этом раньше, и я понимаю твои чувства, но ты должна понять и мои. Мне нужна уверенность, и я смогу ее получить только в том случае, если ты позволишь мне любить тебя.
Джейн не ожидала, что именно сегодня вечером ей придется принять это решение, но, видя выражение лица Джона, такое умоляющее и отчаянное, она не смогла отказать ему.
— Если только это сможет убедить тебя, дать тебе необходимую уверенность… — она с трудом перевела дыхание, — тогда оставайся со мной, Джон.
— Не здесь… — Он прижал ее к себе так, что она не видела его лица, а только слышала его голос, низкий и дрожащий. — Не здесь — в коттедже.
Она испугалась:
— В Корнуолле?
— Нет. У меня, на реке. Мы сможем добраться туда за час.
Целый час. Это была отсрочка, на которую она с радостью согласилась.