Во имя Победы

Устинов Дмитрий Федорович

— Каждую из них война опалила огнем, — сказал Мезенцев. — И Батурину горе не миновало. Мужа потеряла: погиб в первые дни войны. Маша дочку растит.

В беседах женщины ни словом не обмолвились о трудностях. Ни здесь, на этом заводе, ни на других не припоминаю случая, чтобы какая-либо девчушка обратилась с просьбой перевести на более легкую работу. А работали женщины и в металлургических, и даже в кузнечных цехах. В то время значительную часть работников составляли женщины: сварщики, формовщики, грузчики, крановожатые, не говоря о таких профессиях, как токари, слесари, фрезеровщики.

Да, так умело, самоотверженно, всюду, где нужен был

их труд, работали наши женщины. В пять, шесть, а то и в десять раз перевыполняли нормы. И это был не один какой-то эпизод, не всплеск. Так продолжалось и декаду, и месяц, и квартал, и год. Столько, сколько длилась война…

Удивительная сила, непостижимый запас прочности таился в этих хрупких созданиях, которые в трудную для Родины пору взяли на себя значительную долю мужских дел и забот. Я уже писал об этом, но, думаю, никто не осудит меня за то, что воспоминания вновь возвратили меня к этой волнующей теме… Как сейчас, вижу сумрачный в ночное время механический цех, явственно слышу плывущую над равномерным гулом многих станков мелодию «Катюши». Может быть, именно потому, что шум станков был своеобразным и единственным «музыкальным сопровождением» песни, она особенно хватала за душу.

Пели работавшие на станках женщины. Мастер цеха пояснил:

— Работают вторую смену подряд. А поют, чтобы отогнать сон. Сегодня в цехе была военная делегация. Рассказывали о фронте, о боях с фашистами. Вот девчата и остались, чтобы дать фронту побольше продукции…

Земной поклон вам, замечательные труженицы! Бесценен ваш вклад в общее дело победы.

Хочу особо подчеркнуть, что эти женщины, все труженики тыла в годы войны работали так не по приказу. Да и каким приказом можно обеспечить такую работу! Их побуждало к полной самоотдаче сознание долга перед Родиной, ответственности за нее. И потом — так работали не герои-одиночки. Так работали все… А завод этот, в одном из цехов которого услышал я незабываемое исполнение «Катюши», дал фронту 20 тысяч орудий. В 1945 году за успешное выполнение заданий Государственного Комитета Обороны он был награжден орденом Отечественной войны I степени. В адрес ставшего уже трижды орденоносным завода М. И. Калинин прислал телеграмму: «…высокое сознание и героический труд рабочих и служащих завода обеспечили бесперебойное снабжение Красной Армии мощной советской зенитной артиллерией».

В 60-е годы я вновь посетил завод. Не узнал прежних заводских строений. Выросли новые, современные корпуса. Заводская территория напоминала любовно ухоженный парк. Один из зеленых цехов завода — прекрасная оранжерея. Здесь отдыхают, набираются сил в обеденный перерыв рабочие.

Завод выпускает теперь мирную продукцию. Но здесь свято чтят память о трудовом подвиге людей в Великую Отечественную. В прекрасном заводском музее редчайшие реликвии — образцы продукции тех огненных лет. Здесь же — стенды, рассказывающие о знатных людях завода. Молодые рабочие, вступающие в трудовую жизнь, знакомятся здесь с историей, с теми, кто своим трудом создавал и приумножал заводскую славу. Замечательная традиция!..

Вспоминается, как на одном авиазаводе приостановился выпуск бомбардировщиков Пе-2. Причина — задержки при стрельбе из пулеметов, причем задержки, неустранимые в воздухе. Сообщение об этом я получил из Москвы под утро — его передали из наркомата на завод, где я тогда находился. Всем, что было связано с созданием, доводкой и серийным производством авиапулеметов на заводе, ведал заместитель главного конструктора В. П. Камзолов.

Его я и вызвал в кабинет директора. Явился он быстро, видимо, тоже находился в эту неурочную пору на заводе. Я уже упоминал об этом работнике, он был хорошо известен как энергичный и грамотный инженер, человек настойчивый и принципиальный. В данном случае именно такой человек и был нужен.

— Здравствуйте, товарищ Камзолов, — обратился я к нему, когда он вошел в кабинет. — Немедленно собирайтесь в Казань. Там по нашей вине вчера самолеты на фронт не были отправлены. Товарищ Сталин знает.

— Ясно, товарищ нарком.

— Нужно сделать все, чтобы сегодня же положение было поправлено.

— Постараюсь.

— Да, постарайтесь. Самолет ждет. На нем и возвратитесь.

Через несколько часов Камзолов был в Казани. Выяснилось, что в пулемете при проверочной стрельбе после установки на самолет расклинивается гильза, К моменту прилета нашего представителя застопорились пулеметы уже на пяти самолетах. Это значит пятнадцать пулеметов — на каждом Пе-2 их устанавливалось тогда по 3.

Проверка первых же пулеметов позволила выявить причину задержки. Она была легко устранима, но требовала определенного умения и навыка. Поэтому Камзолов прямо здесь же, на заводском аэродроме, организовал обучение людей, устанавливавших пулеметы на Пе-2, их отлаживанию. Отлаженные пулеметы проверяли на месте: стреляли в торец сложенной неподалеку от взлетной полосы поленницы.

Закончив работу и установив все 15 пулеметов, составили акт. Необходимые подписи можно было сделать только утром, так как измучившиеся товарищи уже ушли хоть чуточку передохнуть. Камзолов решил их не беспокоить и принял решение возвращаться на завод. Вернулся он глубокой ночью. Я встретил его в коридоре заводоуправления, куда только что пришел из сборочного цеха.

Камзолов с видимой радостью доложил мне о выполнении задания. Я обнял его за плечи, повел по коридору.

— Рассказывайте, рассказывайте! Он коротко сообщил о сделанном.

— Молодец, — похвалил я его. — Давайте-ка акт, доложу товарищу Сталину.

Камзолов даже в лице изменился, пробормотал что-то невнятное насчет подписей, насчет того, что, мол, отладчик привезет акт.

— Не ожидал от вас… Немедленно назад. И без акта не возвращайтесь!

Через несколько часов Камзолов представил мне подписанный по всей форме акт.

— Вот это другое дело! Отдыхайте.

За окном едва-едва серело. Близился рассвет. С момента сообщения о приостановке выпуска Пе-2 миновали сутки…

С В. П. Камзоловым и с этим же пулеметом — речь идет о 12,7-мм пулемете Березина — связано у меня еще одно воспоминание. Касается оно конструкторской доводки оружия. Она задержалась из-за того, что потребовалось большое количество изменений по размерам деталей и узлов, Возникло узкое место. Под вечер я пришел к конструкторам.

— А не может ли быть так, что у вас в расчеты ошибка вкралась?

— Не должно быть, Дмитрий Федорович.

— Надо проверить. Давайте-ка сделаем это вместе. Не возражаете? Кто возьмется со мной за эту работу?

— Да, наверное, Камзолову сподручней всего.

— Ну что, товарищ Камзолов, проверим?

— Проверим, товарищ нарком.

— Где тут у вас можно уединиться, чтобы никому не мешать?

— В центральной лаборатории.

— Пошли.

К 5 часам утра анализ и проверка расчетов были закончены. Оказалось, что ошибок в них действительно нет. Значит, надо было ускорить работы по доводке.