Во славу Блистательного Дома

Гаглоев Эльберд Фарзунович

А потом в голове у меня зазвучал голос. Сначала я решил, что это или какие-то новые выкрутасы Тивасова ожерелья, или я окончательно сошел с ума. Но оценив полученную информацию, с радостью понял, что это мой сожитель по телу. Очевидно, осознав, что столь постыдные незнания общеизвестных сведений могут принести вред нашему общему организму, он решил начать восполнять пробелы в моем образовании.

Серебряные Плечи – это Дворцовая Гвардия, столетиями оттачивающая умение биться в коридорах резиденции и исключительно для этого предназначенная. Воинов в это подразделение издавна рекрутируют среди жителей Погорья. А те за столетия соседства с Подземными Рудокопами так активно перемешали с ними кровь, что, как полагал Саин, вполне могли считаться одной из их Семей. Подземные, кстати, сугубо выделяли погорян среди людей. А уж как

они чтят родню, даже дальнюю, я знал. Потому-то такой непоколебимой и являлась стена щитов Серебряных Плеч. Так добросовестно неистово бросались они в бой. Из-за того и не заставляли их биться Императоры нигде, кроме коридоров и помещений, именно там были они непобедимы. И прежде не один мятежный лорд или барон опускал бессильно руки, когда в разбитые ворота его замка вползала окованная сталью змея Серебряных Плеч. В линейной армии, конечно же, имелись аналоги этих подразделений, но их воины натаскивались исключительно наставниками из прославленного полка. Вот такой вот экскурс. Выдав необходимые сведения, Саин умолк.

А кучер продолжал тарахтеть. Когда Серебряные Плечи вывели из Зимнего Дворца и направили служить в Железный Порт, не в Медный, не в Золотой, а именно в Железный, хотя это и противоречило правилам, потому что там службу несли Оранжевые Крабы, они промолчали. Слово Блистательного Дома.

Перед глазами послушно образовалась картинка слегка кривоногого коренастого мужчины в оранжевом панцире со вздернутыми надплечьями, действительно придававшем ему сходство с упомянутым членистоногим. С узким кривым мечом у пояса, вторым таким же за спиной, с пристегнутыми к голеням клинками, с веселеньким оранжевым щитом на левой руке мужчина производил несерьезное впечатление. Странный пластинчатый доспех покрывал плечи воина. Какая-то ракушка на голове. И четко выраженная спецназовская рожа. Морская пехота – идентифицировал его я.

Промолчали Серебряные Плечи, и когда был арестован весь командный состав. Как же. Слово Блистательного Дома! Но когда позавчера им в качестве командиров попытались навязать этих... Кучер слегка запнулся. Улаганов... Они возмутились. По древнему договору ими командуют сородичи. Или распускают. Слово Блистательного Дома оказалось нарушенным, и они посчитали себя свободными от древней клятвы. Мятеж. Сначала на них хотели спустить Бойцовых Котов. Но тогда заволновались Оранжевые Крабы. Известная своим необузданным нравом морская пехота издавна набиралась на Крабьих островах, и среди погорян у них имелось много родни. А родню они любили. Провинция. Тогда в Железный Порт ввели кавалерию улаганов. Это чужаки, им не о ком думать. Но Серебряные Плечи не приняли боя. Ушли в катакомбы. Под Столицей они тянутся на мили. Туда конечно никто не сунулся. Все знают, что погоряне Подземным Рудокопам родня, да никто и не хотел проверять, утратили ли они за годы спокойной жизни свое боевое умение.

А ночью они пробили фундамент Плачущей Башни и увели своих командиров.

Народ взволновался. Жители Столицы издавна имели право указывать Блистательному Дому на недостатки управления. Улаганов на улицы выводить не стали. Чужие они. А жители Столицы, как и везде в Империи, воинские сборы проводят регулярно. Оружие в каждом доме. И не повидать друзей по отряду в означенное время просто стыдно. Так что для успокоения народа, да и чтобы показать, что все в порядке, на улицы города вывели всеми любимый Алый Утес. Но неспокойно в Столице, и в казармах недовольны. Серебряные Плечи – полк заслуженный. Нехорошо так. Стыдно. Ах, да. И боевое оружие без фирмана держать вне дома рескриптом запрещено. Так что хорошо, что не арестовал вас патруль, – заключил словоохотливый таксист.

Да, действительно, добрый дядя. А ведь зарезать мог. Интересные друзья у Граика. Не знать о рескрипте они не могли. А на прямое столкновение с властью нас направили. А я, оказывается, все это время удивленные взгляды людей за восхищенные принимал. А может, и восхищались. Этакая акция неповиновения.

– Сброю на пол, – шепотнул.

Команду исполнили живо. От греха подальше.

Глава3

Тот, кто придумал устроить здесь базар, был человеком с хорошей фантазией. Ведь на самом деле этот Бирагзанг оказался крепостью. Совершенно верно. Крепостью если не посреди города, то, во всяком случае, непосредственно в его черте.

Сначала, когда наша повозка покатила вдоль глухой стены, увитой неким цепким растением, успешно покрывавшим высокие, в четыре человеческих роста, стены какого-то сооружения, увлеченный беседой с Граиком я на означенное сооружение внимания особо не обратил. Но коляска катила и катила, а укрытые веселой зеленью стены все не кончались. Между тем характер строений напротив них изменился. Исчезли четырехэтажные дома, что встречались нам прежде. Они сменились одноэтажными строениями совершенно прикладного, торгового назначения. И хотя витрины этих магазинчиков были столь же щедро освещены, как и окна их собратьев, но этажность свелась к единице. А стены с другой стороны дороги не давили, нет. Просто высились. И на стенах этих регулярно мелькали тусклые серые шлемы прогуливающейся туда-сюда стражи. Да и поросль, покрывающая стены, оказывается, не цеплялась упрямыми корешками за щели, настойчиво нарушая кладку. Волею некоего, несомненно талантливого флориста, она вилась по затейливой веревочной сетке, закрепленной по верху стены. Меня истерично стали терзать смутные сомнения, что в случае нападения где-то кто-то дернет хитрый узелок и сеть мягко опустится на землю, открывая серые суровые стены, или с нежным шелестом листвы быстренько шлепнется под весом агрессора, иммобилизуя незадачливых злоумышленников. А уж камнем да по такой вот слабоподвижной цели промазать, пожалуй, грех.

И ворота у той крепости были солидные такие. Стальными полосами окованные. И две башни привратные. И стража наличествовала, что одуревшие от безделья рожи к древкам алебард прислонивши стояла. Все было.

А даст тот фантазер командочку тихую. Повынимают из-под фартуков разноцветных ножики острые и порежут опухшую от пива стражу купцы энергичные.

И ворота захвачены. А ворота, как известно, к крепости ключ.

Или наоборот. Надумают люди злобные пакость против крепости, а люди торговые тут как тут. Не трожьте, так сказать, клиентуру. Торговать не мешайте. И прилавки в продуманном таком беспорядке стоят. Ну никак верхом не промчаться. А Хайгард тут в единственном числе. Вот он бы смог. Танком бы пропер.

Так вот я и умничал, пока мы к воротам подъезжали. Подъехали, и кучер расчет потребовал. До места назначения доставил, а вот внутрь ехать отказался. Там-де свой транспорт есть. А ему туда нельзя. Побьют. Конкуренция. Мужчину, своим длинным кнутом похожего на чумака, мы не обидели. Денег дали. Поучаствовали в становлении гужевого транспорта Империи.

Местная охрана явно проигрывала Привратной Страже Тулгакау. На нас лентяи прореагировали, как гаишники на пустой КАМАЗ, и мы дружно вступили под сень могучих стен.

Только скоро выяснилось, что грешил я на руководство местного гарнизона зря, потому как за воротами пообок мощеной дороги так же уверенно высились стены. И бодрые, румяные физиономии молодцов, что торчали между зубцов, сонными отнюдь не казались. Деятельные такие лица. И острия дротиков, синевато так отблескивающие в местном освещении, намекали на свою сугубую наточенность. Надурили. Вывеска – фигня, а конфетка хорошая. Но кому как. Проломишься сквозь базар, а тебя с двух сторон попотчуют. И вторые ворота в торце этого коварного укрепления имелись. И с учетом широкого применения магических технологий, думается мне, закрывались они куда как быстро.

И у ворот тех стоял дядька, суровой рубленой физиономией напоминающий старослужащего прапора из вэдэвэшной учебки. Хотя наряжен был мужчина в длинную кольчугу мелкого плетения и кожаные штаны, заправленные в сапоги, ловко усыпанные металлическими бляшками, а не в камуфляж, похоже, уровень въедливости его от нрава упомянутой личности ничем не отличался. Ладони, обряженные в кольчужные перчатки, держал он у пояса, совсем рядышком с рукоятью широкого меча и ловко умостившегося в кожаной петле аккуратного топорца.

Портье на нас сурово посмотрел и глухо рыкнул:

– Цель прибытия?

Из беседы с Тивасом известно мне было, что вообще-то подобная строгость в этом прибежище шумных наемников не присутствовала. Поэтому в качестве индикатора пришлось использовать породистую физиономию Граика. И взгляд на нее, несколько удивленную, привел меня к выводу, что что-то не так.

– Брат-храбрец, – в голосе Магистра скользнула обида, – не ошиблись ли мы? Это ли Бирагзанг, приют вольных мечей?

– Это, – не менее сварливо согласился дядька.