Во славу Отечества!
Шрифт:
Однако, в тот день бог хранил Колчака и его моряков. Из-за небольшой аварии на борту одной из подлодок Второго Рейха, образовалось небольшое окно, в которое, по счастливой случайности, проскользнула русская эскадра.
Оставив остров Тенедос слева от основного курса, походный ордер был выстроен таким образом: впереди шел «Громкий», затем флагман под адмиральским флагом, гидрокрейсер и замыкал колонну «Гневный». Остальные два эсминца и тральщика двигались по бокам от них, постоянно прикрывая своими бортами линкор и гидрокрейсер от возможных атак противника.
Едва воздушный разведчик завершил свою миссию охраны, как с борта «Императора Николая I» стартовал новый экипаж, продолживший воздушную разведку. Гидроплан был вооружен специальным крупнокалиберным пулеметом, способным нанести любому кораблю серьёзные повреждения. Кроме того, на борту самолета находился внушительный запас маленьких бомб, предназначенных для метания по подводным лодкам.
Радисты эскадры внимательно следили за эфиром, надеясь вовремя засечь суда противника, благо германский военно-морской код был известен союзникам. Это обстоятельство спасло множество жизней британских и французских моряков, за что нужно было благодарить русских водолазов, нашедших кодовые книги на борту потопленного крейсера «Магдебург».
Достигнув Лемноса, русская эскадра совершила поворот на зюйд и теперь держала направление на остров Хиос, в районе которого, в эфире была отмечена активность переговоров союзников. На траверсе Лесбоса воздушные наблюдатели заметили дымы транспортного конвоя, идущего под греческим флагом и охраняемого британским крейсером и миноносцами. О конвое немедленно было доложено адмиралу, но тот приказал не изменять порядок движения.
Когда английский миноносец осторожно приблизился к каравану, он некоторое время старательно изучал флаги на мачтах кораблей, их состав, а затем засверкал переговорным семафором.
В результате обмена посланиями выяснилось, что британцы сопровождают греческие войска на Хиос, откуда знойные сыны Эллады собираются высадиться в Измире, объявленном греками своей зоной влияния или, проще говоря, оккупации. На запрос о пути следования, Колчак ответил кратко и с достоинством:
— Выполнение приказа генерала Корнилова.-
От подобной наглости благородные дети Альбиона буквально взвыли от злости, но имя адмирала Колчака, полученное в семафорной расписке, а так же калибры «Императора Александра III» заставили бриттов проглотить обиду и пожелать счастливой дороги.
Близился вечер, когда два конвоя судов счастливо разминулись и продолжали идти, каждый своим курсом. Уже скрылись вдали дымы труб союзников, как вахтенный сигнальщик гидроплана засёк в морских водах сначала бурун от перископа подлодки, а затем и сам силуэт охотника.
Вмиг с борта самолета взлетела красная ракета в сторону опасности, и экипаж гидроплана начал атаку. Они трижды заходили на свою цель и дважды сбрасывали бомбы, стараясь поразить коварного врага. На помощь летчикам поспешили корабли конвоя, ведя интенсивный огонь по предполагаемому месту нахождения субмарины противника.
Спасая свою жизнь, немецкие подводники поспешили погрузиться вглубь моря, но обстрел с воздуха и моря оказался результативным. Подводная лодка получила серьёзные повреждения корпуса и через некоторое время была вынуждена всплыть на поверхность.
Субмарину заметили с «Гневного», который с разрешения адмирала приблизился к подлодке, огрызнувшейся артиллерийский огонь. Эсминец ловким маневром вышел из зоны обстрела германского орудия и, используя вынужденное положение противника, в свою очередь начал обстреливать врага, добившись прямого попадания после четвертого залпа.
Снаряд попал в корму субмарины, и она начала быстро погружаться, заваливаясь на правый бок. По мере погружения нос судна вместе с орудием несколько приподнялся, отчего сбившиеся возле рубки матросы посыпались в воду. С «Гневного» больше не стреляли, довольствуясь ролью стороннего наблюдателя. Единственный раз с борта эсминца прозвучала пулеметная очередь, когда несколько человек все же развернули в сторону корабля орудие, укрепленное на лодке, и были готовы открыть по ним огонь.
Свинцовый дождь разом смёл всех немецких комендоров в море, после чего лодка мирно погрузилась в море, оставив болтаться на волнах с десяток человек. Эсминец подобрал подводников и поспешил занять место в походной колонне. Как оказалось, среди них не было капитана и старшего помощника, которые погибли при попытке обстрелять «Гневный».
Уже поздно ночью вахтенные обнаружили огни острова Хиос, который встретил эскадру дождём и штормом в 7 баллов. Это заставило Колчака несколько снизить темп движения, опасаясь в ночи потерять свои корабли. Болтанка несколько измотала русских матросов, но едва солнце встало из-за горизонта, корабли увеличили ход.
Первые сутки похода обошлись без особых поломок и происшествий на кораблях, которые рано утром миновали острова Икария и Самос. Не меняя положения судов, эскадра адмирала стала втягиваться в широкий пролив, отделяющий Южные Спорады от Киклад. Вновь была объявлена тревога, и сотни глаз устремились в море в поисках зловещего буруна или силуэта всплывшей подлодки.
Конечно, немцы не столь часто дежурили в этой акватории Эгейского моря, как в его северной половине. Здесь они чаще всего ставили мины или атаковали транспортные суда, идущие к Родосу, где англичане устроили свою временную базу крейсеров Средиземноморского флота. Кроме этого, на острове квартировались экипажи британских подводных лодок, призванных сорвать возможную попытку прорыва австрийских кораблей в Эгейское море.
Именно сюда пришел секретный приказ Первого лорда Адмиралтейства о немедленном выходе экипажей в море для поисков кораблей русской эскадры, обнаружения, а затем скрытой атаки флагмана. При этом командиру рекомендовалось ни в коем случае не топить русский линкор, а только повредить его и тем самым сорвать выдвижение адмирала Колчака в Средиземное море.
Британский расчет, как всегда, строился на коварной игре на грани фола и при этом неизменно присутствовали белые перчатки, прикрывающие стальные кулаки, английской дипломатии.
Исполнить приказ сэра Уинстона смогла только одна лодка капитан-лейтенанта Пиркса. У нее в этот день было всё в порядке, и она, в отличие от других экипажей, ринулась навстречу своей судьбе.
Будь приказ краток и лаконичен, маскируясь под немцев, потопить русских, возможно бы, капитан Пиркс и вернулся бы домой из этого похода. Но на беду экипажа, командир стремился точно выполнить пожелание Черчилля и, обнаружив русских, стал проводить маневры для повреждения флагмана, что и сыграло роковую роль.