Во славу Отечества!
Шрифт:
— Но, эфенди, кто будет прикрывать Сивас на случай штурма его частями Пржевальского?-
— Ах, Вазир, как искусно застлал Юденич твои глаза пеленой обмана. Неужели ты до сих пор не понял, что наступления на Сивас не будет. Русский прекрасно знал о твоих ловушках и не стал понапрасну губить солдат. Он только создавал видимость скорого наступления, заставляя тебя держать под Сивасом уйму народа, а сам тем временем ударил по твоим слабым местам и добился успеха.-
Пораженный этими словами Вазир-паша тупо уставился на карту, не веря услышанному.
— Нет, Юденич обязательно ударит на Сивас, — прошептал он.
— Очнись, Вазир, сейчас мы должны напасть на русских, чтобы оттянуть на себя часть их сил и ослабить натиск на побережье и юге фронта.-
— Но мы не готовы к этому.-
— Сейчас у нас нет иного выхода, как напасть на русских в том месте, где они этого не ждут. Это позволит выиграть время и спасти части Иззет-паши от полного разгрома и надёжно закрепиться на склонах Антитавра.-
— А силы Джемаль-паши? Когда они подойдут?-
— Боюсь, что не скоро. Арабы, подстрекаемые англичанами, вышли из пустыни и захватили Деру. Паша направил против них курдскую кавалерию и суданскую пехоту, но, как быстро они смогут разбить мятежников, неизвестно. Пока же арабы серьёзно угрожают нашему тылу в Палестине, и помощи от Джемаль-паши не будет.-
Своё наступление турки начали днем 4 мая, когда прервав ленивую перестрелку с русскими, они яростно атаковали их позиции и, в некоторых местах, потеснили его. Они шли густыми колоннами, подгоняемые яростными криками офицеров и гортанными призывами мулл и дервишей, идущих вместе с ними в одних рядах.
С большим удивлением, турки узнали о существовании у русских хорошо организованной системы обороны, состоящей из множества огневых точек, которые были хорошо замаскированы. Их огонь наносил большой ущерб рядам наступавших, устилая телами павших все подступы к русским позициям.
Из-за скудного запаса снарядов, турецкая артиллерия не смогла помочь своим воинам, скромно отвечая одним выстрелом на шесть вражеских. Поэтому, как такового, прорыва вражеских позиций не было. Это, скорее всего, напоминало выдавливание противника. За первый день боев турки продвинулись на два-три километра, а к концу второго дня и просто встали. Проклятые гяуры Пржевальского не хотели отступать, несмотря на всю тяжесть своего положения. Они мужественно продержались ещё один день, отбив все атаки врага, и их храбрость была вознаграждена.
Сдерживая отчаянный натиск Вазир-паши, Юденич нанес неожиданный удар, который в корне изменил всю обстановку. Убедившись, что ради наступления против 1-го кавказского корпуса турецкий генерал снял часть сил с перевалов, командующий фронтом решил их атаковать. Он лично выехал на передовую под Гиресун, чтобы встретится с кубанскими пластунами, которым отводилась основная роль в этом прорыве.
Стоя перед воинами, генерал четко и просто обрисовывал их новую задачу, выполнение которой полностью бы перевесило победу в нашу сторону. Обходя строй солдат, Юденич со многими из них здоровался с ними за руку, поскольку знал пластунов в лицо, ранее неоднократно вручая героям награды за совершенные ими подвиги.
Тёмной южной ночью с 7 на 8 мая кубанцы скрытно приблизились к турецким траншеям и внезапно атаковали их. Схватка была яростной и скоротечной. Ошеломленные турки слишком поздно открыли по наступающим пластунам ответный огонь и не смогли отбить атаку. Кубанцы ринулись в рукопашный бой, сея ужас и панику, в рядах турок.
«Пластун, пластун!»- неслись истошные крики защитников перевала, и каждый выкрик этого страшного слова уменьшал стойкость и храбрость в их сердцах. К этому добавлялось мощное и непрерывное «Ура!», которое нарастающим валом неслось из темноты снизу и неотвратимо поднималось ввысь, несмотря на грохот орудий и треск неподавленных пулеметов. Нервы турок сдали и, позабыв обо всем, они бросились бежать.
Едва только поступили первые сообщения об успехе, Юденич, не дожидаясь рассвета, отдал приказ о введении в прорыв 2-го Туркестанского корпуса. Не позволяя врагу опомниться и закрепиться, русские начали преследование отступающих турецких войск и, уже к концу дня, переправившись через реку Ешиль-Ирмак, перерезали основную дорогу, соединяющую Сивас с Эрзинджадом.
Одновременно, прекратил своё отступление Пржевальский, который обрушил на солдат Вазир-паши мощный артиллерийский огонь, после которого атаковал противника. Измученные непрерывным полуторачасовым обстрелом, понесшие ранее большие потери, турки не смогли оказать серьёзного сопротивления и вскоре побежали под ударами 3-го Сибирского корпуса. За один день они отдали всё, что недавно с таким трудом сумели захватить. Когда же они достигли своих старых позиций на перевале, то их там ждала черная весть о выходе в их тыл страшных пластунов, которые прошлой ночью вырезали всех соседей, защищавших северные перевалы.
Связь с Энвер-пашой полностью отсутствовала, храбрый и энергичный Казим-бек был заменен флегматичным Джафар-раисом, который совершенно не желал сражаться с гяурами, и при первой же атаке Пржевальского приказал отступать.
8-е мая оказалось чёрным днем для турецких войск на востоке. В этот же день конница Баратова захватила Мосул и заставила отступающие части 6-й турецкой армии повернуть в безводную местность Сирийской пустыни. Выполнив свою основную задачу, Баратов незамедлительно повернул часть своих войск на север к Мардину, куда уже с боями подходил Чернозубов, предоставив британским скорпионам добивать загнанных в пустыню турков.
Британский генерал Мод любезно воспользовался этим подарком союзника и, не дожидаясь подхода пехотных частей, обрушил свою кавалерию на бегущего Халил-бея. Измученный отступлением турецкий генерал предпочёл почетную капитуляцию, смерти от пуль и жажды, позволив, таким образом, британцу приписать себе главную заслугу в разгроме 6-й турецкой армии.
Успех в этот день праздновал и генерал Абациев, чьи войска заняли Харпур и всерьёз угрожали выходом во фланг армии Вазир-паши, а так же Малатьи, куда стекались уцелевшие силы Иззет-паши.
Турецкий фронт трещал по швам, и для наведения порядка Энвер-паша оставил Сивас на Вазир-пашу и спешно выехал на юг, чтобы лично возглавить 2 армию и попытаться спасти положение. Ситуация в Малатьи была действительно критическая, армия напоминала скорее стадо баранов, чем воинское подразделение. Весь свой гнев первый маршал Турции обрушил на Иззет-пашу и его офицеров сразу же после прибытия его автомобильного каравана в Малатьи утром 10 мая. Энвер-паша наотмашь ударил генерала по лицу и приказал охране немедленно повесить неудачника и его офицеров на городской площади. Этот приказ был немедленно исполнен, и, вскоре, бывший командующий 2-й армии уже висел на фонарном столбе, вселяя ужас в сердца турок перед страшным и ужасным Энвер-пашой.