Во владении мужчины гор
Шрифт:
Вот только, мать вашу, я стал адски твердым и уже сам нуждался кое в чем помимо еды.
Я съел свой ужин в тишине на кухне. У меня не шло из головы, как Эверли кричала мое имя, когда мы несколько часов назад занимались сексом. Я не мог забыть, как замечательно оно срывалось с ее губ.
Зарычав от расстройства, я помыл за собой тарелку, чашку и кастрюлю, после чего начал разжигать огонь в дровяной печи. С позднего вечера до раннего утра здесь бывало очень холодно.
Занимаясь камином, я чувствовал на себе взгляд Эверли. Заперев дверь на ночь, я сходил в туалет и лег на кровать. Тишина убивала меня, но, черт возьми, я не собирался просить.
Я знал, что муж должен давать жене, однако не нуждался в женщине, вышедшей замуж за банковский счет. Я не нуждался в женщине, считавшей, будто деньги изменят мой образ жизни. На мою жизнь не повлиял бы никто и ничто.
Сначала я решил разбить сад — мой главный приоритет на этой неделе — и лишь потом отвезти Эверли в Анкоридж. Мать вашу, а еще я позвонил бы Монике и высказал ей все, что думал о ее «Современных невестах по почте».
Она нашла мне превосходную девственницу, настолько великолепную, что я мастурбировал на нее в душе и кончил быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Но также я планировал сказать, что Моника дерьмово справилась с поиском невесты, соответствовавшей моим наиболее важным требованиям.
Я не мог заснуть без Эверли рядом со мной. В конечном итоге я услышал, как она вымыла бокал, воспользовалась туалетом и забралась в постель.
Мы лежали друг к другу спинами, и я не сказал ни единого чертового слова. Эверли тоже. Но, мать вашу, я слышал, как она плакала, пока не уснула — тихие, почти неслышимые всхлипы. Проклятье, может, я и просил жену, но нихрена не знал о том, как иметь дело с женщиной.
Глава 16
Эверли
Я не спала. Было невозможно заснуть рядом с мужчиной, который разозлил меня, трахнул и оттолкнул. Поначалу он лежал ко мне спиной, но потом во сне перевернулся и обнял меня за талию. Так естественно, будто само собой.
Проблема заключалась в том, что даже реши я остаться, у меня все равно не было ни малейшего представления, как вписаться в его жизнь.
Накануне я весь вечер просидела за своим ноутбуком. Конечно, ведь я так долго ждала, когда наберусь жизненного опыта, и теперь это случилось. Соответственно, появился материал для работы.
Но сидя там, за кухонным столом, я упорно писала список всех «за» и «против». Доводы за то, чтобы остаться женой Сайласа. И доводы за возвращение в Портленд.
На каждое «за» находилось свое «против». Колонки были равны. В итоге я удалила список, ненавидя себя то, что вообще начала его составлять. Сама концепция казалась детской, а я уже выросла. Стала взрослой.
Замужней.
И факт оставался фактом — как бы я ни злилась, мы были женаты. Брак для меня кое-что значил. Но значил ли для Сайласа? Поскольку ему, кажется, было плевать, останусь ли я с ним.
А я хотела быть важной для своего мужа. Хотела, чтобы он ценил меня как личность.
Однако то, с какой легкостью он женился на незнакомке, уже говорило о моей значимости в его глазах. Сайласу было плевать, кто я. Он согласился расписаться со мной, даже ни разу меня не видя.
Но как я могла упрекать его, когда сама поступила точно так же? Вопросы роились в моей голове всю ночь напролет, и как бы мне ни хотелось обсудить их с Дельтой или Амелией…я была здесь одна. Если я хотела что-то с кем-то обсудить, рядом был только мой муж.
Неприемлемый вариант. Сайлас был мужчиной — разновидностью, совершенно мне незнакомой. Особенно его подвид: мужчина невыносимо сексуальный и абсолютно уверенный в себе. Мужчина, которому плевать, останусь ли я здесь.
Утром он заварил кофе, оделся и вышел из дома, так и не проронив ни слова. Все это время я лежала к нему спиной, преисполнившись решимости не разговаривать с ним. Поскольку я была жалкой и совершенно не разбиралась в отношениях.
Но на самом деле причина была иной, по большей части. У меня были подруги, когда-то родители и бабушка с дедушкой. И я знала, что честность — первый шаг к взаимопониманию с другим человеком.
Сложность заключалась в том, что прошлым вечером я была честна с Сайласом. И моя честность пришлась ему не по нраву. Он не оценил, когда я призналась, что подписывалась не на это. Он хотел уступчивую и согласную женушку, а не человека с чувствами.
Возможно, именно поэтому после победы Запада невесты по почте вышли из моды. У женщин появилось право голосовать, они пошли в школы и могли высказывать свое мнение. И мне нужен был мужчина, понимающий это.
Переодевшись в джинсы и рубашку, я вылила в эмалированную кружку остатки кофе. Из кофейника вытекло немного черной густой жижи, и я застонала, поняв, что Сайлас не пожелал делиться по-братски. Сделав глоток, я отставила кружку и, натянув свои «конверсы», вышла из дома.
Не было еще и семи часов, однако лес давно проснулся на рассвете в три утра. Деревья шелестели, птицы порхали, и пока я шла к озеру, под моими ногами хрустели ветки. Мне подумалось, что спокойная водная гладь поможет успокоить нервы. Вчера, когда я отдалась Сайласу, мои эмоции вырвались на волю, но теперь снова накрепко закупорились.
На причале сидел Сайлас. Он рыбачил, но я не решилась подойти к нему. Я не знала, что сказать. Я чувствовала себя обманутой из-за того, каким образом оказалась здесь.
Конечно, Сайлас не был виноват, но я и тоже. Мне просто нужно было продержаться неделю и убраться из его леса. Несомненно, вчера вечером — и позавчера — Сайлас был удивителен в постели, но брак не ограничивается сексом.
Мне нужно было чем-то занять себя на ближайшие дни. Вчера утром после церемонии Сайлас упомянул, что приготовил для меня сад.
Желая что-нибудь сделать, я зашла за домик, где была взрыхлена почва.
В маленьком сарайчике для хранения садового инвентаря я нашла совок, семена и перчатки. Чтобы не испортить план посадок, я решила заняться прополкой, пока Сайлас не вернется с озера и не даст мне подробные инструкции.