Во власти Дьявола
Шрифт:
Дыхание участилось, сердце забилось словно птица, внезапно оказавшаяся в тесной, холодной клетке и стремящаяся вырваться наружу, на свет, на свободу.
Каждый удар сердца грохотом отдавался в ушах. Виски пульсировали, перед глазами все поплыло. Нужно было расслабиться, необходимо просто, хотя бы попытаться, но тело не слушалось, словно ожидая другой команды, не ее.
А в следующее мгновение ее просто снесло диким напором старшего брата, который ей и не брат вовсе. Потому что то, что сейчас происходило совершенно не укладывалось в их родственные связи, которых, впрочем, тоже не было. Мысли разлетелись
Поцелуи, жесткие, требовательные, совершенно несдержанные и абсолютно неласковые обжигали кожу. Демьян словно одержимый целовал, кусал, гладил, шаря большими теплыми ладонями по обнаженному телу девушки и встречая на своём пути даже малейшего намека на сопротивление.
— Моя, слышишь, ты только моя. Да?
Дарина не понимала, не соображала совершенно, о чем ее спрашивают. Прикосновения, грубые, несдержанные сводили с ума, унося девушку далеко за пределы реальности. Ее поглотил чудовищный, гигантский, головокружительный водоворот эмоций. Дарина плавилась от каждого касания, сгорала в агонии от причиняющих боль поцелуев, утопая в созданном Демьяном безумии из последних сил глотая такой необходимый сейчас воздух.
— Дарька, красивая моя.
Дарина просто отдалась во власть окутавшего их с Демьяном дьявольского порока. Это было неправильно, но так нужно. А потом она обязательно подумает над своим неподобающим поведением, потом ее обязательно захлестнет глубочайшее чувство вины, потом…
— Что ты…
Вынырнув из туманного марево, Дарина дернулась, в желании помешать Демьяну совершить задуманное. Такую запретную, такую порочную вещь. Ну не собирался же он в самом деле делать то, о чем она подумала. Это ведь так… должно быть это неприятно и вообще…
— Нет, Дема, стой, — пискнула девушка, все еще находясь во власти окутавшего ее, черного морока.
Мотая головой, Дарина свела бедра, в попытке помешать Демьяну совершить то, после чего она совершенно точно не сможет смотреть ему в глаза.
— Еще раз так сделаешь, отшлепаю, — пригрозил брат, сквозь стиснутые зубы и раздвинул бедра девушки, вернув их в прежнее положение.
— Дема… — жалобно заскулила девушка, ощущая теплое дыхание меж широко расставленных ног. Она не понимала своих ощущений, ерзала на шероховатой, деревянной праведности, кусала до боли губы, принимая порочную, неправильную, но такую сладкую ласку. И ей совершенно расхотелось противиться, препятствовать настойчивым движениям языка, губам, лишающим последней крупицы здравого смысла. Она дрожала, стонала, откинувшись назад и забывая обо все на свете. И как-то стало совершенно плевать. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о душе и Даря тут же задвинула ее куда подальше, потому что она уже решила, что плевать. И в какой-то момент Дарина просто не выдержала, крупная дрожь предвещала что-то дикое, необузданное, разрушительно. Яркий импульс прокатился по телу, а следом взрыв — оглушительный, неконтролируемый, разрывающий на части.
Даря кричала, так громко, так неистово, умирая и вновь рождаясь, сгорая и восставая из пепла. Ее тело искрило, горело и, казалось, она сожжёт все вокруг в радиусе нескольких сотен километров.
— Тихо-тихо, Лисичка, сейчас все пройдет, — успокаивающий шёпот раздался недалеко от уха.
— Что, что это было, — охрипшим голосом, выдавила из себя ошалелая от ярчайшего в своей жизни оргазма девушка.
Демьян только хмыкнул, глядя на совершенно разомлевшую девушку.
— Иди сюда.
Дема приподнял Дарину, осторожно просунул руки в рукава халата и запахнул на ней такую мешающую сейчас, ненужную вещь. Дарина поморщилась от неприятных ощущений. Кожа все еще пекла и саднила. А в следующее мгновение кто-то засигналил, словно извещая хозяев о своем появлении.
— Умеет он вовремя появляться, — закатив глаза и бросив что-то еще, что-то совершенно нецензурное, Демьян завязал на Дарине пояс, словно превратив ту в целомудренную монашку и вышел из кухни, оставив ее один на один со своими тараканами, которые уже начинали постепенно сбегаться на срочное, внеплановое совещание по поводу ее, Дарины, поведения.
Щеки девушки горели так, словно она оказалась в парилке, а в ушах до сих пор стояли ее же собственные стоны. Господи, и это была она? Дарина? Совершенно трезвая и в своем уме, Дарина?
— Не ворчи, это я должен возмущаться, ты меня с утра пораньше поднял, я спал вообще-то и…
— Ой, да замолкни уже, мученик странный.
— Фу, как некрасиво, где твои манеры?
Прислушавшись к голосам, Дарина с ужасом осознала, что второй принадлежал Марку. Резво спрыгнув со стола, Даря пригладила складки на халате, убедившись, что ничего не видно и в следующую секунду в кухне показался Марк, сопровождаемый старшим братом.
Дарина сначала было смутилась, всеми силами стараясь причину ее нахождения здесь, а потом внезапно задумала над тем, что делала здесь ее младший брат. Взгляд сам собой зацепился за большую дорожную сумку в правой руке Марка. Ее, блин, сумку, из ее квартиры, ее долбанного шкафа и ее — она в этом не сомневалась — вещами!
— Что ты здесь делаешь? — не приветствуя брата, спросила Дарина, уже зная ответ.
— И тебе привет, сестренка, — Марк подмигнул как ни в чем не бывало. — Хорошо выглядишь, хмм… удовлетворенной.
— Марк, — рыкнул стоящий позади Демьян так, что казалось, сейчас на них потолок обрушится.
— А что я такого сказал, — пожав плечами, произнес брат, — кто ж виноват, что вы тут всякими непотребствами занимаетесь, — и она откровенно заржал, громко и совершенно не наигранно.
А Дарина мгновенно вспыхнула, осознав и переварив слова Марка.
Это что же получается? Это она сейчас так выглядит? Это так очевидно?
— Прибью, — пригрозил Демьян.
— Ладно-ладно, — примирительно подняв руки вверх, Марк улыбнулся и пошевелил носом, — а чем это пахнет? Вот это я удачно заехал. Покормите?
14. Я тебя люблю
Ни жива ни мертва, сгорая от бесконечного, поглощающего ее чувства стыда, Дарина глупо переводила взгляд со старшего брата на младшего.
— Ты рылся в моих вещах? — выпалила девушка первое, что пришло в голову. Взор при этом был устремлен на широко улыбающегося и ничуть не тушующегося Марка.
И как же ее раздражала эта его улыбочка и глазки стреляющие. Сволочь! Все он понял и скрывать даже не пытался, а может и вовсе все знал, не зря ведь притащился с ее вещами.