Во власти Дьявола
Шрифт:
Оставив брата, Демьян вышел из кухни и ответил на звонок. Подарок, заказанный им для Дарины, привезли несколько раньше, нежели он ожидал, но оно и к лучшему. К возвращению Демьяна Марк ни на сантиметр не сдвинулся с места, но во взгляде его отчетливо читалось удивление.
— Она больше не играет, — произнес он, глядя на черный, обтянутый кожей, футляр.
— Значит начнет, — уверенно заявил Демьян, открывая футляр и вынимая оттуда совершенный новый инструмент.
Он знал, что после его отъезда, Дарина не просто перестала играть, она в дребезги разбила подаренную Демой, любимую скрипку, пообещав, что больше не притронется к инструменту. С тех
— Хофнер? — усмехнулся Марк.
— Она самая, — кивнул Демьян, рассматривая инструмент.
— Одну она уже расхерячила. Эту тоже может.
— Значит я куплю ей еще.
— А если…
— Значит куплю сотню, и пусть бьет, пока не станет легче, — улыбнулся Демьян.
— Если ты решишь снова…
— Не продолжай, не решу, — остановил Марка Демьян, возвращая скрипку на место. — И тебе уже пора, — повернувшись, он серьезно взглянул на Марка.
— Надеюсь, в этот раз будет иначе, — сухо проговорил Марк, и также сухо попрощавшись, покинул дом старшего брата, оставляя после себя неприятное, горькое чувство вины.
17. Как сложно держать себя в руках…
— Ты с ума сошел, ты же замерзнешь, — за спиной раздался обеспокоенный голос Дарины.
И правда, ведь Демьян даже не подумал о том, чтобы одеться, и теперь стоял посреди крыльца, голый по пояс, совершенно не замечая холода. Едкий дым сигарет наполнял легкие и клубился вокруг мужчины.
— Дема! — уже настойчивее и громче окликнула парня Дарина, привлекая его внимание.
Обернувшись, Демьян замер на несколько секунд, устремив взгляд в девушку. Дарина стояла в дверном проеме, обернутая в одну лишь тонкую, шелковую простыню и с босыми ногами. Пара резких движений, и вот уже сигарета летит в сторону, а Дарина оказывается в сильных руках Демьяна. Подхватив девушку, Дема внес ее обратно в дом, захлопнув дверь.
— Куда ты босая и в таком виде? Там не лето, Даря, — процедил он недовольно, опуская девушку на ковер, но продолжая прижимать к себе.
— А сам, ты сам…и вообще ты обещал мне когда-то, что больше не будешь курить, что бросишь и опять, ты…
Договорить он ей не позволил, просто впился в припухшие от его же поцелуев губы, яростно их сминая, сплетая языки в диком, каком-то совершенно безумном, эротическом танце. Не давая ей вдохнуть и делясь собственным дыханием.
Пальцами зарылся в густую, рыжую шевелюру, не позволяя Даре даже думать о том, чтобы отстраниться.
Да, черт возьми, он обещал ей, несколько лет назад обещал и бросил в тот же день, а потом… Потом все пошло по одному известному месту, жизнь вдали от нее внесла свои коррективы, старая привычка вернулась.
Но он бросит, обязательно бросит. Да и не собирался он больше курить, руки сами как-то потянулись к пачке в кармане куртки после ухода Марка.
Сигарета, потом еще одна.
Демьян даже не заметил, как скурил половину пачки, прокручивая в голове слова младшего брата и все больше ненавидя себя за то, что причинил столько боли той, которую на руках носить был должен, ради которой он жил. С первого дня ее появления в доме и по сей день. И не было в мире никого важнее, она вообще была его миром, целым, играющим разноцветными
— Брошу, Дарь, брошу, больше не буду, — продолжая целовать, прошептал Демьян. — Моя, моя маленькая, только моя, прости меня, слышишь, за все прости.
— Ты…Если ты еще раз меня бросишь, если ты только посмеешь, я никогда…
— Никогда, — пообещал он, не позволив ей завершить фразу. — Никогда, Даря, я скорее сдохну.
— Нет уж, ты задолжал мне как минимум три года, Дема, умирать тебе рано.
И, наверное, он бы рассмеялся громко и расслаблено, но в этот самый момент простыня, обернутая вокруг тела Дари, внезапно соскользнула к ногам, обнажая стоящую перед ним девушку. Шумно вдохнув в легкие воздух, Демьян мазнул по Дарине плотоядным взглядом, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее, не распластать прямо здесь на ковре и не взять так, как хочется ему, быстро, жестко, ловя ее стоны, наслаждаясь ее удовольствием. Руки сами сомкнулись на талии девушки, грубо ее сжимая.
— Почему, почему тебе, черт возьми, не пришло в голову одеться, Даря, — прохрипел он через силу.
Никогда еще слова не давались ему с таким трудом.
— Я, — Даря облизала пересохшие губы, вырывая этим, казалось бы, простым действием предохранители в голове Демьяна.
Малышка стояла перед ним совершенно голая, и только рыжие волосы, спадающие на плечи, немного прикрывали соблазнительную грудь. Черт, как же сильно он хотел припасть губами к темным вершинкам, облизнуть, слегка покусывая. Он знал, уверен был, что Дарине понравится, но не уверен был в том, что сможет сдержаться и не разложить ее прямо здесь и сейчас.
— Прости, — прошептала Даря.
— Блядь, девочка моя, что же ты делаешь, что ты со мной делаешь.
Он с такой силой припечатал ее к своей груди, что из уст Дарины невольно вырвался звонкий писк. Дема дышал через раз, теряя рассудок от близости своей девочки. Инстинкты требовали взять свое, сейчас, без промедления, и только лишь голос разума где-то на задворках сознания не позволил Демьяну сорваться. Потому что нельзя, потому что еще рано. А в голове так и кружились картины из недавнего прошлого. Дарина, его маленькая Дарька, распластанная на кровати, с широко расставленными ногами и сгорающая от желания. Его, только его девочка, чистая, любимая девочка.
— Я сейчас тебя отпущу, и ты пулей полетишь наверх, натянешь на себя самую мешковатую одежду и спустишься на кухню. Поняла? — просипел ей в макушку.
— Но…
— Бегом, — он рявкнул так, что у Дарины, очевидно, пропало всякое желание спорить.
Получив свободу, девушка моментально развернулась и побежала в сторону лестницы, а Дема, сжав ладони в кулаки, молча прикрыл глаза и, посчитав до десяти, отправился в кухню, сопротивляясь дикому желанию рвануть за своей добычей и…
Дарина спустилась спустя несколько минут. Теперь на девушке красовались свободная толстовка и спортивные штаны, а волосы были собраны в длинный хвост.
— Тебе нужно поесть, — улыбнулся Демьян, скользнув по ней взглядом.
— Блинчики с мясом, — прикусив губу, девушка игриво наклонила голову на бок.
Она провоцировала его, однозначно провоцировала. Черти, пляшущие в глубине синих глаз, были явным тому подтверждением. Глупая, неужели не понимает, что он едва сдерживается, что еще чуть-чуть и набросится на нее, словно хищник, дорвавшийся до своей самки.
— Сядь, — слишком грубо произнес Демьян и игривое настроение тут же стерлось с лица Дарины, а на смену ему пришли растерянность и непонимание.