Во власти мечты

Картленд Барбара

По дороге домой с Баркли-сквер Элейн щебетала без умолку.

— Она ужасно-ужасно старая, правда, мисс Гранвилл? Ей сто лет?

— Нет, еще нет, — ответила Салли. — Мало кто доживает до ста лет.

— А вы бы хотели?

— Нет, я бы хотела умереть, пока еще буду в состоянии помогать другим людям, а не быть для них обузой.

— Но я думаю, за вами будут ухаживать с удовольствием, — сказала девочка. — Я буду!

— Спасибо, дорогая, но пока еще рано беспокоиться об этом.

Пройдет еще много-много времени, прежде чем мне исполнится сто лет.

— Герцогине очень одиноко без Энн, правда?

— Боюсь, все пожилые люди становятся очень одинокими, — ответила Салли. — Видишь ли, друзья или умирают, или становятся слишком стары. Получается, что старикам не с кем поговорить, а более молодые заняты своими делами и семьями.

Элейн подумала немного и сказала:

— Но ведь не обязательно быть старой, чтобы быть одинокой, мисс Гранвилл?

Это замечание было неожиданно серьезным и вызвало у Салли некоторое замешательство. Поэтому она ответила коротко:

— Да, дорогая, ты права.

— Я была одинока, пока не пришли вы, и я думаю, что папа тоже одинок. У нас всегда много людей, но я все равно была одинока. Наверное, чтобы не быть одинокой, нужен кто-то особенный, кто-то, кого вы сможете любить.

Салли с трудом удержалась от того, чтобы не выразить открыто свое восхищение подобным умозаключением. Несомненно, девочка пыталась теперь разобраться в себе и в том, что происходило вокруг нее, а не просто давала волю своей раздражительности. Стоя на перекрестке в ожидании, пока зажжется зеленый свет, Салли сказала:

— Ты абсолютно права, дорогая. Если ты чувствуешь, что человек одинок, нужно постараться полюбить его, и тогда ему будет намного лучше.

Когда они вернулись в квартиру на Баркли-сквер, в классной комнате уже был накрыт стол к чаю, а для Элейн было еще особое угощение: небольшое пирожное с ее именем сверху. Салли давно раздражала унылая, скучная сервировка и еда, которую повариха готовила для Элейн, нисколько не заботясь о том, насколько она подходит для маленькой девочки. Салли решила попросить у мистера Данстена разрешения заказывать специальные блюда.

— А разве вы еще это не сделали? — удивился он.

— Нет, конечно. Обычно гувернантка не вмешивается в работу кухни.

— Но вы, как необычная гувернантка, чувствуете, что можете попытаться?

— Попытаюсь, если вы дадите мне такие полномочия.

Он с усмешкой посмотрел на нее.

— Не думаю, что вам действительно нужно мое разрешение, мисс Гранвилл, но, конечно, я ничего не имею против.

Салли отправилась в кухню и очень тактично, не без лести убедила кухарку, что просто необходимо, чтобы пища возбуждала аппетит у ребенка.

Этот разговор принес свои

плоды, и сегодня восторгу Элейн не было предела, когда она увидела это чудо кулинарии.

— Ну, разве не здорово, мисс Гранвилл? — восклицала девочка снова и снова.

— Ты должна непременно поблагодарить миссис Марлоу, — посоветовала Салли воспитаннице.

— Я ей дам кусочек попробовать.

— Отлично, а теперь иди мой руки, и будем пить чай.

Когда они уже заканчивали, вошел лакей и позвал Салли к телефону. Она испугалась, что состояние Энн ухудшилось, побежала к телефону и схватила трубку.

— Алло! Алло!

После паузы до нее донесся мужской голос.

— Это ты, Салли?

— Да, кто говорит?

— Ты так быстро забыла меня?

— Питер! Мы так давно ничего не слышали о тебе.

— Да, знаю, поэтому я и позвонил тебе в дом Роберта Данстена. Ты можешь говорить?

— Да, конечно. Я здесь одна.

— Я хочу узнать, как там Мэриголд.

— Питер, что все это значит? Где ты был все это время? Почему исчез, не сказав ни слова? Мы часто о тебе вспоминали. Мэриголд ничего нам не рассказывала.

— Она не могла рассказать то, чего не знала. Послушай, Салли, ничего не говори ей о моем звонке!

Салли задумалась.

— Обещаешь? — настаивал Питер.

— Не знаю, хочу ли я этого. Мэриголд очень несчастлива последнее время, Питер. Я не знаю, в чем дело. Не имеет ли это отношения к тебе?

— Надеюсь, имеет!

— Питер, я хочу помочь тебе. Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить?

— Нет, Салли, еще нет, но я просто хочу знать, как дела у Мэриголд, повзрослела ли она. Верь мне. Честное слово, я поступаю так, как нужно.

— Как я могу верить, если не знаю, что ты делаешь?

— Дорогая Салли, ты, как всегда, очень практична. Если тебя это успокоит, то знай: я усердно тружусь ради Мэриголд.

— Трудишься над картиной?

— Нет, это в прошлом. Я работаю сейчас ради будущего, ради нашего с Мэриголд будущего. А теперь расскажи, как она?

— Все как будто в порядке, но я вижу, что она несчастлива.

— Хорошо! Это единственная хорошая новость за последнее время! Салли, у нее кто-нибудь есть?

Салли молчала.

— Отвечай! — настаивал Питер. — Скажи правду.

— Я не знаю, что происходит на самом деле. Мэриголд веселится, но она несчастна. Это все, что я могу сказать о ней, Питер. И я не уверена, что поступаю порядочно по отношению к сестре, когда говорю тебе все это.

— Все правильно, Салли. Не обременяй себя ненужными переживаниями. Ты сказала мне достаточно. Благослови тебя Господь! Позаботься о Мэриголд ради меня!

— Питер, откуда ты говоришь?