Во власти мечты
Шрифт:
Голос Салли дрогнул, и Дэвид крепче обнял ее.
— Я знаю, Салли, дорогая, — успокаивал он. — Я знаю. Но это совсем не похоже на тебя — сдаваться и впадать в уныние. Ты всегда была храброй и поддерживала всех нас.
— А нельзя ли ей остаться здесь? — спросила она, заранее зная ответ.
Дэвид покачал головой:
— Ты ведь не думаешь, что я просто так хочу забрать ее в больницу? Положить человека на больничную койку не так легко. Ты, наверное, хочешь, чтобы она лежала в отдельной палате?
— Да, да, конечно! Энн
— Мне нужно возвращаться, — сказал Дэвид. — Ты должна… верить, что я сделаю все возможное для Энн… Ты же знаешь, Салли, я всегда готов сделать все, что смогу.
— Я знаю, — вздохнула девушка. — И я сделаю все, как ты скажешь, Дэвид. Ты только приглядывай за ней, хорошо? Я так ее люблю!
Глаза Салли наполнились слезами. Дэвид быстро отвернулся, словно не в силах больше вынести эту сцену, взял саквояж, попрощался непривычно мрачно и поспешил прочь. Салли видела, как вдруг он повернулся с явным намерением вернуться к Энн, но потом все-таки ушел.
Энн лежала, закрыв глаза, но открыла их, как только вошла Салли. Она была спокойная и немного заторможенная. Это действовало успокоительное, которое Дэвид оставил накануне, предписав принимать его каждые четыре часа.
Салли подошла к кровати.
— Мистер Дрейсон сказал, что не о чем беспокоиться, дорогая, но он хочет положить тебя в больницу, ту, где работает Дэвид, чтобы за тобой как следует ухаживали и провели рентгенологическое обследование.
— Лечь в больницу? — с трудом переспросила Энн. — Я лучше останусь здесь.
— Мы бы тоже этого хотели, но мистер Дрейсон настаивал, и Дэвид — тоже.
Салли обрадовалась, что Энн не слишком протестовала, и начала собирать вещи. Она выбирала лучшее из того, что было у них троих, а еще положила фотографию отца и маленькую фарфоровую фигурку младенца Христа, которая всегда раньше стояла на каминной полке в их спальне. Салли подумала, что эта вещица поможет Энн, когда она останется одна в больнице.
«Скорая» приехала, когда Салли как раз заканчивала сборы. Медсестра и санитары были очень милы. Пока мужчины перекладывали Энн на носилки и укрывали теплыми одеялами, Салли надела шляпку и пальто.
Мэриголд ушла на работу, как обычно. Салли убедила ее, что нет проку в том, чтобы им обеим оставаться дома. С самого утра они обсуждали, как им изыскать возможность по очереди ухаживать за Энн.
— Я бы хотела остаться, если я могу сделать что-то полезное, — сказала присмиревшая Мэриголд, которая не переставала винить себя в болезни сестры.
— Я думаю, тебе лучше пойти на работу, — уговаривала ее Салли. — Позвони герцогине и мистеру Данстену, хорошо? Поговори или с самим мистером Данстеном, или с няней, объясни все. Скажи, что я сама позвоню позже, после разговора с врачом.
— Я все сделаю, — пообещала Мэриголд.
Перед уходом Мэриголд подошла к постели Энн, наклонилась к ней и поцеловала.
— Поскорее
— Не глупи, — ответила Энн. — Никто не виноват, кроме меня самой, что я простудилась.
Мэриголд еще раз поцеловала сестру и вышла. Салли что-то грела на плите.
— Бедняжка Энн! — сказала Мэриголд. — Я готова провалиться сквозь землю! О, Салли, ну почему я такая ужасная? Ведь вы обе такие замечательные!
— Ты не ужасная.
— Нет, ужасная. Я эгоистка, дрянь! Ненавижу себя!
Мэриголд понеслась вниз по лестнице, не дожидаясь ответа Салли, несколько удивленная неожиданной вспышкой сестры.
Сейчас, глядя, как носилки с Энн вносят в машину, Салли замирала от страха, видя ее беспомощность. С большим трудом она заставляла себя сохранять спокойствие по дороге в больницу и поддерживать беседу с медсестрой.
— Мы очень любим доктора Кэри, — говорила та. — Он работает в нашей больнице совсем недавно, но его уже все полюбили, и пациенты, и медсестры!
Она взглянула на Салли, и в глазах ее блеснул огонек.
— Он симпатичный, правда?
— Мы всегда так считали, — ответила Салли, — но ведь мы его знаем с детства.
Медсестра посмотрела на Салли с изумлением.
— Разве вы не родственники?
— Нет, он наш друг.
— О, извините! — сказала медсестра. — Мне не стоило говорить ничего такого. Сначала я думала, что доктор Кэри — ваш брат, а когда узнала, что фамилии-то у вас разные, решила, что он ваш двоюродный брат. Извините меня, мисс Гранвилл, но он всегда так говорил о вас, будто вы одна семья.
— Так и есть, — улыбнулась Салли. — Не надо извиняться. Дэвид всегда всем нравился, и он действительно красив.
Медсестра смущенно рассмеялась.
— Вы, наверное, считаете, что это ужасно с моей стороны, но в больнице все привыкают легко болтать иногда даже о самых серьезных вещах. Наверное, доктор Кэри рассказывал вам.
— Я знаю, что он очень любит свою работу.
— Неудивительно! Наша больница — самая лучшая в Лондоне.
Салли подумала про себя, что она вообще мало знает о больницах, в том числе и о больнице Святого Антония, поэтому не может судить, насколько права медсестра.
Когда они приехали в больницу, их встретила старшая сестра, очень приятная, спокойная и уверенная женщина. Она держалась так, что любому пациенту словно становилось легче рядом с ней.
Салли очень понравилось, что сестра сразу дала почувствовать Энн, что все здесь готовы помочь ей поскорее выздороветь.
Они поднялись на лифте на пятый этаж в маленькую палату, из окон которой были видны крыши соседних домов.
— Окна выходят на юг, — сказала старшая сестра, — так что здесь много солнца. Доктор Кэри говорил, что вы с ним земляки. Боюсь, свежим морским воздухом порадовать вас не в наших силах, но это лучшее, что мы можем предоставить.