Во власти пламени
Шрифт:
— Огненный чертог полон прекрасных дев, а он все носится с этой маленькой дрянью! — Ее светлость сжала в пальцах кубок, едва не расплескав по полу вино и не запачкав струящийся складками подол. — Защищает, выгораживает. Да я бы убила ее только за то, что эта паршивка осмелилась рыться в моей башне!
Элесбед была зла как никогда. На девчонку, на сына, на себя. За то, что позволила выставить себя из собственного дома, и вот сегодня она лишилась своих глаз и ушей в Огненном чертоге.
Аман все понял, намеренно разыграл перед ней сцену, чтобы Элесбед, испугавшись его слов «Ради
— Проклятье! — Вместо того чтобы опустошить кубок, ища успокоения в хмельном напитке, княгиня швырнула его на пол и быстрее прежнего зашагала по спальне.
Произошло то, чего она так опасалась, — Аман начал привязываться к алиане. И с каждым днем эта связь между ними все крепла, пусть Риан и отвергала ее, отрекалась от своих чувств. Но не чувствовать она не могла.
И ладно бы только она!
Сына не интересовали невесты. Элесбед надеялась, новые лица отвлекут Амана от девушки. Она ведь выбирала самых изысканных, самых утонченных красавиц из Рассветного королевства и Сумеречной империи. Но эти самые красавицы, казалось, князя только раздражали. А Риан со всеми ее безрассудными, своенравными выходками, наоборот, привлекала его внимание.
Так не должно быть. Это неправильно!
Еще и встреча с герцогом Анвэри, которую Аман непонятно зачем затеял. О чем он собрался с ним говорить? Ему следует держаться от Хильдебальда Анвэри подальше, а не устраивать с ним родственные посиделки!
Но сын никогда с ней не считался.
Очевидно ведь, эта девчонка лишила его здравого смысла!
Риан нужна была им как воздух. Особенно сейчас, когда убийца Олеандры сбежал. Теперь он не под защитой Салейма, а значит, до него уже точно можно будет добраться. С помощью алианы.
Главное, чтобы сын до этого не натворил глупостей. Он боится за жизнь Клер и за детей из приюта и вместе с тем продолжает искать способ без последствий нарушить клятву.
— Все эти глупые, никому не нужные чувства только все портят, — хмуро заявила в тишину княгиня. — А я не люблю, когда что-то выходит из-под контроля. Значит, настала пора вмешаться. Хватит! Я и так уже терпела достаточно. Пора напомнить Риан, что единственное чувство, которое может вызывать в ней Аман Каррай, — это ненависть. Она ведь считала его чудовищем? Вот пусть считает и дальше! Ненавидит и проклинает. Это отобьет у его светлости охоту таскать свою рабыню на свидания, а заодно напомнит, что у них не может быть никакого будущего кроме того, которое ей уготовили мы с мужем. — Элесбед вскинула голову и с улыбкой проговорила: — Господин и рабыня. А позже — жертва. Когда я пожелаю этого.
На следующее утро все невесты отправились в Чарояр. Его светлости, видите ли, захотелось посмотреть, как алианы покажут себя в роли помощниц в детском приюте.
От Хевины я узнала, что, когда эссель Клеври рассказала им о грядущей проверке, алианы были слегка удивлены. Еще бы им не удивляться! Скажем так, это было нетипичное испытание. Кому какое дело, поладят ли высокородные эсселин с какими-то там беспризорниками или нет, сумеют ли оказаться им полезными. Но для Каррая, по-видимому, это имело значение.
Уверена, все невесты будут из кожи вон лезть, пытаясь выставить себя перед его светлостью в лучшем свете. Поэтому я не представляла, как Аман будет присуждать им очки. Впрочем, проницательности Карраю не занимать, я уже успела убедиться в этом на собственном опыте, и не раз, а потому оставалось только гадать — покинут ли в ближайшее время княжеский замок проигравшие алианы и кого его светлость удостоит самыми высокими баллами.
Весь день я провела в библиотеке Карраев. Читала про древние клятвы, про Гроара и его магию, хоть и понимала, что до меня все эти книги уже были прочитаны и перечитаны Аманом. Но вдруг он что-то упустил, а я возьму да и найду что-нибудь важное. Все лучше, чем бездействие.
Невесты вернулись под вечер. Уставшие, с кислыми минами и влажными от пота лбами — видать, так усердно трудились. Я как раз спускалась из библиотеки на кухню, чтобы немного подкрепиться. Оказывается, при употреблении пищи нематериальной в виде новых знаний просыпается желание употребить что-нибудь совсем другое: сырное, мясное, мучное. Лучше — все вместе.
Чувствуя себя Чили, несколько часов воздерживавшимся от пищи, я спешила вниз по лестнице, когда стражники распахнули высокие тяжелые створки, пропуская в холл невест и его светлость.
Не знаю, что в тот момент произошло. Я не была навеселе и шагала по ступеням вполне уверенно, но ноги вдруг перестали слушаться, и я, оступившись, полетела вниз.
Все произошло настолько быстро, что я даже не успела испугаться. И боль от удара почувствовала не сразу. Только услышала, как Аман громко выкрикнул мое имя, бросаясь ко мне.
Упал передо мной, все еще плохо соображающей, на колени, притянул к себе, взволнованно осматривая.
— Со мной все хорошо, — предвосхитила я вопрос, отражавшийся в его взгляде.
— Все больше утверждаюсь в мысли, что мне стоит привязать тебя к себе, — заявил он, перехватывая мое запястье и легонько его сжимая.
Вокруг нас столпились невесты, но смотрели они почему-то не на меня, а на руку тальдена. Расширенными глазами, словно у него по пальцам бегали тараканы. Я тоже решила посмотреть, что там такого интересного, перевела взгляд и… обмерла. По предплечью Каррая вился стальной узор таэрин, наглядно показывавший всем собравшимся, к кому его светлость испытывает симпатии.
Ко мне.
Я тяжело вздохнула и подняла на девушек глаза. М-да, теперь мы с ними уже точно не подружимся.
— Ну и что тебе от меня нужно? — Амарелия недовольно поморщилась, переступая порог комнаты. — Зачем звала?
— Нам надо поговорить, — сказала Лаали, поднимаясь с кресла, в котором сидела последние несколько минут, придирчиво оглядывая себя в зеркале.
Разве она недостаточно хороша для князя? Кожа нежная, приятного золотистого оттенка, правильные черты лица и стройная фигурка. А у него только и мысли, что об этой мерзавке!